Лисил, а вслед за ним и Магьер подошли ближе. Кусок кожи с надписями Винн выглядел не так сумбурно, как исчерканный мелом пол, но для Лисила это все равно была тарабарская грамота.

Малец склонил голову набок и принялся тыкать лапой в письмена на коже.

– Недурно, – заметил Лисил, – но нам тем не менее надо, едва взойдет солнце, трогаться в путь.

– Но я только хотела показать ему, что я придумала, – озадаченно возразила Винн.

Она внимательно следила за тем, как Малец неуклюже тычет лапами в ряды знаков, потом заговорила на отрывистом, странно звенящем наречии эльфов:

– А бихтва, Малец? А бихтва чеаннис?

Малец продолжал тыкать лапой в знаки, а Винн следила за его движениями, и губы ее беззвучно шевелились. Наконец пес остановился, сел прямо и глянул на Лисила, затем на Магьер.

Винн порывисто выпрямилась, стиснув маленькие кулачки:

– Вы бросили его на улице… на всю ночь?! – Она выговорила это с трудом, как будто давилась словами. – Как… как вы могли?! Одного! Без еды, без питья!

Лицо Магьер окаменело.

– Так вот зачем все это нужно? – осведомилась она так тихо, что Лисил мгновенно напрягся, ожидая взрыва. – Теперь этот блохастый дурень будет пользоваться ее услугами, чтобы вдоволь поскулить и поклянчить?

Малец наморщил нос и, в упор глядя на Магьер, выразительно облизнулся. Лисил от души надеялся, что этот жест ничего такого не означает… или хотя бы, что Магьер так не подумает.

– А я все‑таки думаю, что эта штука нам еще пригодится, – заметил он.

Магьер явственно кипела от злости. Тем не менее она нехотя пошарила в фургоне и извлекла оттуда пару ломтей сушеного мяса и фляжку с водой.

– По крайней мере теперь нам легче будет его выспрашивать, – проворчала она, нарезав для Мальца мяса и налив в жестяную миску воды.

Лисил не был в этом так уверен, поскольку Малец до сих пор не проявлял особого желания с ними сотрудничать. Говорить об этом вслух Лисил благоразумно не стал, а вместо этого помог Винн погрузить в фургон ее пожитки. Юная Хранительница порылась в кожаном мешке и вынула оттуда сверток из вощеной бумаги. Когда Винн развернула бумагу, полуэльф учуял запах мяты еще прежде, чем увидел внутри свертка пучок знакомых листочков.

– Я думал, что мы собираемся в путь, а не поселяемся здесь на веки вечные, – съязвил он.

– Я сегодня, чтобы вас догнать, встала затемно, – отозвалась она. – Вы, полагаю, тоже еще не завтракали?

Магьер покачала головой:

– Перехватим что‑нибудь в городе, пока будем закупать припасы.

– Ну уж нет! – пылко возразила Винн, извлекая на свет еще один провощенный сверток. – Мне обязательно нужно выпить чаю. Можно попросить трактирщика, чтобы прислал в вашу комнату горячей воды. Именно так и следует начинать долгий и многотрудный день.

Лисил выразительно возвел взгляд к небу и направился назад в трактир, чтобы отыскать пожилую хозяйку.

– И пожалуйста, попроси три чистые чашки! – крикнула вслед ему Винн. – Это чтобы вам не пришлось распаковывать свои.

Полуэльф прикусил губу и рывком распахнул дверь трактира. Вот тебе и «меня не надо опекать»! А ведь Винн только‑только присоединилась к ним…

* * *

Вечером этого дня, едва солнце скрылось за горизонтом, Чейн открыл глаза. Его внутреннее чутье – даже для вампира – отличалось необычайной точностью. Он всегда засыпал точно на рассвете и просыпался сразу после заката, однако сейчас, впервые на своей памяти, не сразу осознал, где находится. А потом вспомнил.

Он в амбаре, заурядном деревенском амбаре, куда привел его прошлой ночью Вельстил Массинг, его новый спутник.