– Мне не хочется, чтобы вы уезжали, – сказала она.

– Мне тоже. – Он тронул пальцами ее шею. – Но мне кажется, так лучше. Мы с вами, Дженнифер, еще не готовы друг для друга. Мне нужно выяснить, какой образ жизни я смогу вести. Мне нужно восстановить силы – я говорю не только о силе физической. И вам тоже нужно приспособиться к переменам в вашей жизни. Лучше нам подождать до следующего лета.

– Наверное, так, – сказал она. – Мне только жаль, что это будет завтра. Хотелось бы, чтобы у нас было еще немного времени.

– У нас оно есть. Я еще не вижу, чтобы коляска приближалась к нам. А вы?

Она посмотрела в сторону дома.

– Нет вроде бы.

– Ну, тогда, – он тяжело опустился на подстилку и протянул к ней руки, – идите и поцелуйте меня еще раз. А я скажу вам, что я вас люблю, маленькая фурия. Хорошо?

– Да, пожалуйста, – ответила она, прилегая к нему на грудь и целуя его в покрытую шрамами щеку. – И я скажу вам то же самое, Аллан. Начинайте первым.

– Ладно. Но поцелуй – прежде всего. Если будет необходимо, я скажу, что люблю вас, по дороге домой, в коляске. Но целовать вас там я не смогу. Иначе грум будет шокирован.

Он положил ладонь на ее затылок и притянул темную головку к себе.

* * *

Эллен опустилась на колени на траву рядом с домом, держа за руки маленькую Кэролайн, а та подпрыгивала на нетвердых ножках. Рядом стояла графиня Эмберли и смотрела, как ее муж катит мяч к орущему что-то Кристоферу.

– Надеюсь, что у меня будет такая же маленькая девочка, – сказала Эллен малышке. – Но впрочем, я буду не меньше рада и сыну.

– Вам кажется, что это имеет значение, – заметила графиня, – пока ребенок еще не родился и вы не услышали его первый крик. Конечно, мне хотелось, чтобы Кристофер был мальчиком и чтобы у Эдмунда появился наследник. Но мне хотелось, чтобы Кэролайн тоже была мальчиком – товарищем своему брату. И все же стоило мне один раз взглянуть на нее, когда врач сказал, что у меня дочка, и я подумала: какая же я дурочка, что хотела мальчика! А следующий уже может быть кем ему заблагорассудится. Я только надеюсь, что он решит появиться в будущем году.

– А вдруг это будут близнецы, – сказала Эллен, – и у вас будут и мальчик, и девочка? Ведь в вашей семье уже есть близнецы.

– Тогда вероятно, что у вас тоже могут быть близнецы, – засмеялась графиня, но тут же сморщилась, прикусила губу и покачала головой.

– Не нужно смущаться. – Эллен встала, держа ребенка на руках. – Мне тоже пришла в голову эта мысль.

– Я думаю, что я не всегда такая бестактная, – сказала леди Эмберли. – Теперь мне будут сниться дурные сны.

– Я вовсе не стыжусь того, что жду дитя от Доминика – или детей. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Расскажите мне еще о вашем брате.

– О Джеймсе? – Графиня улыбнулась. – Пока я не встретила Эдмунда, он был самым важным для меня человеком. Детство и отрочество у меня были довольно одинокими и не очень счастливыми. Я не сетую, впрочем. Годы счастья, что я познала здесь, оплатили в тысячекратном размере каждое мгновение одиночества. Джеймс был моим идолом. В моих глазах он не мог сделать совершенно ничего дурного. – Она засмеялась. – Он и сейчас не может, если уж на то пошло. Вы уверены, что вам хочется, чтобы я продолжала разговор в этом духе? Через час вам это страшно надоест.

– Не думаю.