Главной ударной силой 22 танковой дивизии были не танки, а штурмовые орудия. Именно благодаря ним немцы смогли существенно расширить ширину своего прорыва, нанося удар своими орудиями под прямым углом к фронту советской обороны.

Для вооруженных 75 мм орудием «штугам» из отряда капитана Шельдта не составило большого труда уничтожить советские огневые пулеметные точки, а также пехотные блиндажи и траншеи с засевшими в них солдатами, ставшие камнем преткновения для солдат 1-го батальона 123 полка. Понеся серьезные потери в результате двух бесплодных атак, славные баварцы терпеливо ждали, когда танкисты 190-й дивизиона протянут им свою руку помощи.

Сил у оборонявших этот участок советских войск вполне хватало, чтобы дать достойный отпор атаковавшим их подразделениям врага. При помощи гранат, бутылок с КС и противотанковых ружей, можно было попытаться отразить удар восьми машин врага, но в рядах прикрывавшего это направление «национальной» дивизии возникла паника.

Зная о слабости этой «национальной» дивизии, командарм Черняк постарался убрать её в «тихое место», но как оказалось, поставил на самое острие вражеской атаки. Попав под огонь всего четырех штурмовых орудий, подразделения 63-й грузинской горнострелковой дивизии дружно обратились в бегство, бросив на произвол судьбы защитников передней линии обороны.

Сминая отчаянное сопротивление советских солдат, немецкие машины смогли увеличить ширину своего прорыва, доведя его до трех километров. В образовавшееся окно немедленно хлынули моторизованные соединения бригады полковника Гроддека.

Положение дел мог попытаться спасти полк противотанковой артиллерии, чьи орудия прикрывали направление прорыва, но и здесь судьба улыбнулась Манштейну.

Как не старался генерал Казаков насадить среди армий обороняющий Крым требуемый Ставкой стандарт противотанковой обороны, он не был всемогущ. Несмотря на приказ комфронта и неоднократные запросы командующего артиллерии, положение дел на этом участке обороны 44-й армии осталось без изменений.

Вместо эшелонированной противотанковой обороны, орудия батарей подполковника Кудесникова были вытянутые в одну линию. Хорошо расположенные, имевшие пехотное прикрытие, они не смогли справиться с обрушившимся на них бронетанковым кулаком.

Успев зажечь всего три танка и одно штурмовое орудие, артиллеристы были раздавлены атаковавшей их в лоб армадой немцев.

Куда успешнее действовали два танка; Т-26 и Т-34 прикрывавшие приморский участок второй линии обороны. Получив серьезные повреждения ходовой части во время предыдущих боев и не подлежав ремонту, они были превращены в огневые точки для компенсации недостатка противотанковой артиллерии.

Зарытые в землю по самые башни и хорошо замаскированные от посторонних глаз, танки имели прекрасный обзор «до самого горизонта» — как говорили бывалые солдаты. Они не сильно пострадали от ударов авиации и обстрела вражеской артиллерии, ровно, как и сам боевой рубеж обороны, перенесенный согласно приказу Рокоссовского на четыре километра от своей первоначальной позиции.

Узнав от грузинских беглецов о прорыве врага, командиры обоих машин немедленно связались по радио с командованием, доложили об изменении обстановки, а также свое решение принять бой с превосходящими силами противника.

В результате боевого столкновения с врагом, продвижение его передовых частей было остановлено ровно на два с половиной часа, так необходимых советскому командованию в этот сложный и непростой день.

Обе машины были уничтожены путем прямого попадания бомб, сброшенных на них специально вызванными по радио «штуками». Только после этого, немецкая мотопехота при поддержке штурмовых орудий и легких танков «Т-2» смогли сломить сопротивление засевшей в окопах пехоты.