– Ладно, Дарьюшка… – со вздохом ласково сказал я, – ничего-то ты мне вразумительного сказать не можешь. Пойду сам посмотрю, что за таинственных гостей привел к нам добрейший Виктор Илларионович.

Я вышел, запер свой кабинет и в сопровождении Даши направился по коридору ко входу – туда, где уже собрался едва ли не весь персонал нашего гошпиталя.

Первое, что я отметил – это то, что гости терпеливо дожидались меня, не делая попыток самостоятельно пройти внутрь здания. Вместе с Виктором Илларионовичем они стояли перед входом в гошпиталь, окруженные небольшой толпой. В основном это был наши сестры милосердия, помогающие им сердобольные вдовы и прочие служители; поодаль наблюдалось несколько любопытствующих выздоравливающих. Что ж поделать – зрелищ тут мало, а на этих посетителей поглядеть явно стоило… Их было всего четверо. Даша, как оказалось, совершенно точно охарактеризовала их как «ненашенских». Именно это слово и пришло мне на ум при первом взгляде на них. Их одежда, манера двигаться и разговаривать, их прически и выражение лиц – все говорило о том, что люди эти прибыли очень издалека… но при этом в них проглядывало и что-то «нашенское», чисто русское… Будто люди, которые очень долго жили за границей, а потом решили снова вернуться в Россию. Кроме того, все они разговаривали именно на русском языке, правда, на очень странном русском языке, коротком и рубленом, к тому же изобилующем непонятными мне словечками явно иностранного происхождения.

Кто из этих четверых главный, я понял сразу. Это был коротко стриженый мужчина с жестким волевым лицом, одетый в буро-зеленую явно военную форму неизвестного мне покроя. По важному виду и по тому, как он держал себя с князем Васильчиковым, его можно было принять за иностранного генерала, прибывшего в наш город по служебным делам, если бы не погоны обыкновенного русского штабс-капитана на его плечах. Ни в какой другой армии мира, насколько я знаю, подобные знаки различия не используются. И в то же время, когда этот «штабс-капитан» стоял рядом с князем Васильчиковым, нельзя было так сразу понять, кто из них двоих главнее.

Также мое внимание привлекла присутствующая в этой компании женщина – чрезвычайно самоуверенная и важная; даже сквозь толстые стекла очков было заметно, какой пронзительный у нее взгляд. Одежда ее была не менее странна. Белый халат с развевающимися полами, накинутый поверх буро-зеленой, как бы не форменной одежды – такой же, как на «штабс-капитане», который уж точно был военным до мозга костей. Странное дело – на каком-то интуитивном уровне я почувствовал что-то родственное с ней… Словно она была моей коллегой. Но это же абсурд: женщин-хирургов не бывает! Как, впрочем, не бывает и женщин, одетых в военную форму – если, конечно, эти дамы и девицы не принадлежат к императорской фамилии и не одеты в машкерадные мундиры подшефных им полков… Впрочем, что-то мне подсказывало, что очень скоро мои представления о том, что бывает и чего не бывает, будут сильно поколеблены.

На фоне этих двоих третий член их компании, молодой мужчина кавказской наружности, одетый так же как дама в очках, выглядел почти нормально. Дело портил только этот его странный белый халат. Но вот та особа, которая стояла рядом с ним… Она вызвала у меня желание остановиться и протереть глаза. Это была очень низенькая, можно сказать, субтильная девушка, также в больших очках, одетая в неизменный для этой компании белый халат и шапочку – причем все это на ней сидело так, словно она – ребенок, нарядившийся для маскарада. Она действительно напоминала девочку, которая очень хочет быть похожей на кого-то из старших: например, вон на ту даму, которая о чем-то негромко разговаривает с Виктором Илларионовичем… Но ведь не может же быть, чтобы этот очень серьезный человек привел в наш госпиталь ребенка… Да уж, чудно!

Все эти соображения промелькнули в моей голове за одно мгновение, а потом князь Васильчиков, прокашлявшись, обратился ко мне:

– Утро доброе, Николай Иваныч… Принимай, так сказать, делегацию… Вот это – господин Серегин, Сергей Сергеевич, Великий князь Артанский, можно сказать, наш новый союзник… Это – госпожа Максимова, Галина Петровна… это – господин Аласания, Петр Михайлович… а это…

Когда очередь дошла до маленькой девушки-девочки в белом халате, князь Васильчиков немного замялся, и тут эта особа сама подсказала ему, что говорить.