Франц-Иосиф задумался. В победе англо-французской коалиции на Балтике его заверил недавно сам фон Буоль, уверявший, что вопрос лишь в том, насколько решительной будет эта победа. И именно фон Буоль, даже не поставив Франца-Иосифа в известность, счел нужным в оскорбительной форме сообщить русскому послу барону Петру фон Мейендорфу, кстати, мужу своей сестры, про поддержку Австрией англо-французской коалиции.

Но аргумент фон Буоля о том, что Австрии нужно всеми силами предотвратить усиление России на ее юго-западных границах, привел к тому, что Франц-Иосиф решил тогда не отчитывать своего министра за самоуправство. А вот теперь высокомерие министра могло привести к весьма печальному для Австрии развитию событий.

Ведь Россия оказалась намного сильнее, чем они ожидали. Впрочем, Франц-Иосиф и сам уже сожалел о том, что позволил своему не в меру ретивому министру рассориться с Россией. Ведь если бы не помощь императора Николая тогда, в 1848 году, то Австрия распалась бы на две части. Вполне вероятно, что русская помощь когда-нибудь может понадобиться вновь.

А тут еще Пруссия, вечный соперник Австрии в германском мире, которая в результате всего произошедшего на Балтике сможет усилить свои позиции в России. И если четыре года назад именно Россия добилась Ольмюцского компромисса, остудившего прусские амбиции, то в будущем вполне вероятно, что она встанет на сторону Пруссии, не говоря уж о возможной дестабилизации населенных славянами земель, принадлежащих его короне, таких, как Лемберг или прикарпатский Унгвар.

А этот надутый осел с графским титулом не только все испортил, но еще и потерял драгоценное время. Конечно, его встреча с Мейендорфом ни к чему хорошему привести не могла. Но если б он хотя бы сообщил ему, императору, об этом еще на прошлой неделе, то можно было бы пригласить нынешнего русского посла, или того, кто его сменит, в Ишль и попробовать по возможности смягчить ситуацию.

Остается лишь надежда на то, что российский канцлер Нессельроде, который был всегда другом Австрии, в случае обращения к нему, поможет наладить изрядно подпорченные отношения между Австрией и Россией. Надо будет с ним связаться – отправить в Россию личного посланника.

Фон Буоль тем временем продолжал рассуждать, не обращая внимания на выражение лица своего монарха.

– Ваше величество, нужно действовать в двух направлениях. Во-первых, следует отправить специального посланника в Россию через Данциг и Ригу, – император машинально кивнул, – а, во-вторых, надо бы все-таки пригласить барона фон Мейендорфа и князя Горчакова и заверить их, что все наши недоразумения остались в прошлом, и что позиция Австрии стала менее враждебной России.

– Да, герр министр, – сказал император, – только вряд ли барон фон Мейендорф поверит подобным заверениям после того, как мы, – Франц-Иосиф едва удержался от того, чтобы сказать «вы», – недвусмысленно объявили о поддержке политики англичан и французов в самом начале кризиса. А князь Горчаков, как вы мне сейчас сообщили, еще не вступил в должность.

Фон Буоль побледнел. Он до последнего момента надеялся, что следующего шага делать не придется. Он незаметно смахнул пот со лба, набрав побольше воздуха в легкие, сказал:

– Ваше величество, я смиренно прошу вашего разрешения подать в отставку. Вот прошение, – он достал из кожаной папки написанную еще в поезде бумагу. – Предлагаю назначить на мое место Иоганна Бернгарда фон Рехберга унд Ротенлёвена. Думаю, что его кандидатура будет более приемлемой для российского императора. А барона фон Мейендорфа и князя Горчакова, действительно, неплохо пригласить сюда, в Бад Ишль, на личную аудиенцию с вашим величеством.

Франц-Иосиф прочел документ, покачал головой, взял с письменного стола перо и, написав на бумаге пару слов, поставил размашистую подпись.