Впрочем, все это ничуть не помешало им явиться сюда. Проклятые лицемеры, вот кто они, думал Чарльз.

Четверо его индейцев были проданы один за другим. За каждого дали вполне приличную цену. Чарльз стоял в стороне, попыхивая глиняной трубкой, и чувствовал, как его гнев мало-помалу утихает с ростом сегодняшнего барыша.

Он прислушался к разговорам. Один из покупателей говорил, что намерен отправить свое новое приобретение в Вест-Индию для, как он выразился, «акклиматизации». Это означало: сломить дух раба. Второй джентльмен рассуждал о бесплатном выделении земель вдоль ближних рек и ручьев.

– Только вот какая польза от земли, если нечем заплатить налог и урожай не снять, чтобы получить от своей собственности звонкую монету, – сказал он.

– Может быть, и будет урожай, – произнес первый говоривший и показал маленький пухлый мешочек.

Все с любопытством столпились вокруг него. Даже Чарльз подошел поближе, чтобы все расслышать. Торги приостановились, пока джентльмен с мешочком отвечал на вопросы.

– Это семена. С Мадагаскара. Те самые, которые очень хорошо растут на затопленных полях.

– Так это тот самый рис, который капитан Тёрбер дал в прошлом году доктору Вудворту? – взволнованно спросил кто-то.

Тёрбер был капитаном бригантины, зашедшей в Чарльстон для ремонта; Чарльз уже слышал эту историю о каком-то рисе, привезенном на побережье.

Обладатель мешочка аккуратно спрятал его в карман:

– Ну да. Он растет на влажной почве. Более того, влага ему просто необходима. Многие в городе сейчас уже потирают руки в предвкушении. Вот почему всем сразу понадобилась земля. Похоже, из этих болотистых низин все-таки можно извлечь какую-то выгоду.

Джентльмен, который был настроен скептически, не сдавался.

– Да, но разве белый человек может выдержать труд в болотах и топях? – спросил он.

– Нет, конечно, Маниго. Тут нужны люди, привыкшие к сильной жаре и почти невыносимым условиям. – Для большего эффекта он чуть помедлил. – Африканцы! И полагаю, их понадобится намного больше, чем есть сейчас в нашей колонии.

Во Франции Чарльз де Мэйн пострадал из-за своей веры. Но вероломство лицемеров вроде Эмильона и жестокость, с какой обошлись с Жанной, сильно пошатнули те убеждения, из-за которых он подвергся таким тяжелым испытаниям.

Ведь не какие-то сверхъестественные силы, а его собственная воля помогла ему выстоять под раскаленным железом палачей. И хотя он все еще цеплялся за призрачную веру в некое Высшее Существо, его представление об этом существе изменилось. Богу было все равно. Великодушных планов для этой вселенной и своих созданий на ней Он не строил. Вполне возможно, у Него вообще не было никаких планов. А значит, человеку следовало полагаться исключительно на самого себя. Только вежливо кивать Господу время от времени, как своему слабоумному дядюшке. Но когда речь идет о будущем, человек всегда должен брать дело в свои руки.

И все же именно здесь, на этой освещенной факелами поляне, посреди бескрайних густых лесов, напоенных запахом влажной земли и звенящих птичьим гомоном, с Чарльзом произошло нечто удивительное. С неожиданной мощью он вдруг ощутил прилив прежней веры. Лишь на одно яркое мгновение он почувствовал присутствие какой-то внешней силы, которая и позволяла ему выжить в последние пару лет, чтобы оказаться в этом самом месте, в эту самую минуту.

В этот миг он все решил.