Вопрос явно не требовал ответа, но Джордж все-таки не удержался:

– Я почувствовал запах вина. Мне неприятно говорить такое о твоем брате, Палка, но, по-моему, он пьян.

* * *

По прямой расстояние от Монт-Роял до церкви Спасителя составляло не больше двух миль. Но эта крошечная, выгоревшая изнутри церквушка была надежно спрятана в лесу, и добраться до нее можно было только по извилистой дороге через лес и болото. Поездка верхом занимала почти час. Чем более узкой и заросшей становилась тропа, тем больше в душе Орри крепла уверенность, что Мадлен не приедет. Скорее всего, она сочла его торопливые объяснения слишком расплывчатыми, а само путешествие – чересчур опасным для молодой женщины.

Церковь Спасителя закрылась пять лет назад. Когда служивший там пастор методистской общины упал замертво прямо посреди какой-то особенно выспренной проповеди, на его место так никого и не нашлось. Да и сама община никогда не была слишком большой – несколько мелких рисовых плантаторов с семьями и горстка получивших свободу негров, которым позволялось молиться на хорах.

Белые разъехались. Негры остались. И вскоре эта церквушка приобрела репутацию места, где происходили тайные собрания, где чернокожие будто бы рассуждали на запретные темы об освобождении всех негров или организации восстания. Как-то ночью церковь таинственным образом загорелась. Поговаривали, что к этому приложили руку братья Ламотт. Свободные негры больше туда не возвращались, и постепенно развалины заросли травой.

Это было прекрасное место для тайных встреч, с трех сторон окруженное лесом. С четвертой стороны открывался живописный вид на несколько миль сплошного болота. Когда Орри одолевал последнюю четверть мили, волнение его уже переливало через край. Он не слишком боялся Джастина Ламотта, но всерьез опасался, что подвергает Мадлен ненужному риску. Впрочем, ее там, конечно, не будет, напомнил он себе. А если она все-таки приедет, чего он ждал от нее? Измены мужу? К стыду своему, он был вынужден признаться, что именно этого жаждет больше всего на свете, но голос совести и тревога за Мадлен говорили ему, что это невозможно.

Пребывая в полном смятении, он вдобавок ни на минуту не забывал о происшествии в Монт-Роял. Ему было ужасно стыдно за то, что Джорджу пришлось своими глазами увидеть пример той самой жестокости, которая заставляла северян проклинать Юг. Чувство жгучего стыда вынудило Орри защищаться и даже вызвало в его душе совершенно неуместный гнев на друга. И вот в таком взвинченном состоянии он оттолкнул последние нависшие над дорогой ветки и вывел лошадь к бывшей церкви Спасителя. Остатки обугленных стен давно обрушились на разбитый фундамент. Мрачные руины, огромное зыбкое болото за ним – все вокруг было окутано тишиной и безмолвием. Орри почувствовал, как сжалось сердце.

И вдруг он услышал тихое конское ржание. Шевельнулись кусты подлеска, и слева от себя Орри увидел Мадлен. Стоя на краю болота, скрытая от него редкими деревьями, она смотрела на освещенные солнцем заросли тростника и сверкающие блики на поверхности воды.

Орри торопливо спрыгнул с седла, привязал лошадь и побежал к ней. Как же она была прекрасна в своей чудесной амазонке! Орри порывисто обнял ее за плечи, наклонился вперед, но потом внезапно отпрянул, залившись краской.

– Я совсем не подумал, когда просил вас совершить такую опасную для вас поездку.

Она улыбнулась, чуть смущенно пожала плечами:

– Ну что вы, и совсем не опасную. Ну, по крайней мере, не сегодня. Обычно, когда я еду навестить пациентов в нашей больничке, это ни у кого не вызывает подозрений. Ведь такой поступок вполне естествен для женщины. Я сказала домашним слугам, что после посещения больных хочу немного покататься верхом. Они поняли. Они знают, что Джастин может быть невыносим. К тому же он до завтрашнего вечера уехал в Чарльстон вместе с Фрэнсисом.