Охотничья удача приподняла настроение. Вернувшись в лагерь, Бородулин, не надеясь на мастерство дежурной пары, собственноручно ощипал и выпотрошил дичь, поручив студиозусам выбросить подальше в лес отходы. Хоть птички и невелики, однако супчик из рябчика весьма неплох, и нынче, пользуясь наличием свободного времени, он собирался сварить его сам, отведя дежурным кашеварам роль подручных.

Есть люди, которые не признают за деликатес пищу, приготовленную на костре. Их не устраивает и обнаруженный в бульоне уголек, и запах дыма, и случающуюся неравномерность прожарки, и жестковатое мясо дичи… Бородулин же как раз именно за это и ценил походную кухню. Он почитал вершиной кулинарного искусства готовку на живом огне, и не без оснований считал себя большим специалистом в данном вопросе. Ближе к вечеру, примерно за час до того, как люди должны были возвратиться с работ, Андрей приступил к процессу. Михайленко присел поближе к костру и заинтересованно наблюдал за священнодействием.

На дно двухведерного котла, скорее даже, казана, было налито кунжутное масло. В нем обжарены мелко нарезанные овощи — лук и морковка. Потом туда же были добавлены и обжарены порционно разделанные рябчики. Все это было залито нужным количеством воды, покипело с полчаса, затем в бульон была добавлена лапша, мелко нарезанная зелень, соль и специи. Еще немного — и суп был готов.

К тому моменту, как котел был снят с огня, вся экспедиция уже заняла свои места с мисками и ложками наготове, ловя ноздрями сводящие с ума ароматы и поливая траву под ногами обильно выделяющейся слюной. Уставшие и проголодавшиеся люди выхлебали деликатес во мгновение ока и потянулись за добавкой.

— Я вижу, Андрей Владимирович, вы обладаете множеством разнообразных талантов, — сделал комплимент Михайленко, доедая вторую порцию.

— Так же, как и вы, Станислав Наумович, только наши таланты лежат в несколько различных областях.

— В общем-то, это неплохо, когда начальник и его заместитель дополняют друг друга.

И Бородулин был вынужден согласиться с этим железным аргументом.

После ужина молодежь вновь принялась терзать гитару, а он переговорил с геологами.

— Ну что, мужики? Каковы первые впечатления?

— Ты знаешь, Андрей, — ответил Мелинг, — много признаков, много сопутствующих пород. Я почти уверен, что на моем участке очень и очень богатая погребенная осыпь. Завтра начнем бурить шурфы, брать пробы, но это лишь формальность. Ну и способ более точно указать область залегания пласта.

— У меня примерно то же самое, — подтвердил Корнев. — И, скорее всего, осыпь выходит за пределы участка.

— Ну что ж, хорошо. Будем работать дальше. Если все получится, заказчик обещает приличную премию. А как там мои пацаны?

— Не переживай, нормально все. Бегают, помогают, без дела не сидят. Любопытные, спрашивают много. Если поступят в Горный университет, будет нам хорошая смена.

— Это хорошо. Я, собственно, для того их сюда и потащил.

Корнев прислушался к нестройным голосам, в очередной раз гнусавившим «как здорово, что все мы здесь…»

— Эх, молодежь! — возмутился он. — Всему-то их учить нужно.

Он убежал к костру и через минуту оттуда донесся его голос:

— Барды, учитесь играть на гитаре. Вы что, других песен-то и не знаете? Ну-ка дайте инструмент. Гитара — это женщина, ее надо ласкать, а не терзать. Основа музыки — гармония, а не то, что у вас выходит. Знаете таких авторов — Иващенко и Васильева? Ну так слушайте.

И звучным, проникновенным баритоном начал:

— Журавли летят, а что в них толку…

Глава 3

Первая неделя прошла сравнительно спокойно.