Они с девушкой зашли в дом, а Бородулин присел на мостках у веранды, опершись спиной о поддерживающий крышу столб. Он прикрыл глаза, подставив лицо нежаркому осеннему солнцу, нежданно появившемуся в разрыве туч. Правую щеку приятно обвевал легкий ветерок, чуть поскрипывал дебаркадер, покачиваясь на небольшой волне. Все это вместе действовало настолько умиротворяюще, что Бородулин на несколько минут забыл обо всех проблемах и даже, кажется, умудрился задремать. Вырвал его из блаженного покоя раздавшийся неподалеку звук шагов. Он одним движением вскочил на ноги, мгновенно развернувшись в ту сторону, откуда доносились шаги, приготовил СВТ. И лишь потом удивился невесть откуда взявшимся рефлексам. Неужели этот дикий мир успел настолько его перекроить?

Из-за угла дома показались Колек с Гражинкой, и с ними еще один хмурый мужик. На плече Колека висел честно добытый в боях дробовик.

— Здравствуйте, пан Андрей! — поздоровалась Гражинка.

— Dzień dobry, — присоединились к ней остальные гости.

— Здравствуйте, — ответил Бородулин, опуская винтовку.

Он ощущал себя несколько неловко: к нему люди поговорить пришли, а он за оружие хватается.

— Андрей Бородулин, — представился он, пожимая руку незнакомцу.

— Валек, — коротко ответил тот.

Андрей спохватился, что ему полагается гостей пригласить, угостить хотя бы чаем. Он несколько засуетился, но тут на веранде открылась дверь и появившийся на пороге Михайленко спас положение:

— Прошу всех сюда, — сказал он с видом хлебосольного хозяина и тут же вновь скрылся в доме.

Гости потянулись следом за ним, Бородулин вошел последним.

На первом этаже дома обнаружилась гостиная с большим капитальным столом и столь же основательными скамьями. Пока гости и хозяева рассаживались, пока Изольда расставляла на столе кружки с чаем, Андрей, стараясь делать это незаметно, разглядывал Валека. Мужик как мужик, одет тепло, удобно, с деревенской практичностью. По лицу возраст определить было трудно. С равной вероятностью Валеку могло быть и тридцать, и пятьдесят. Бывают, знаете, такие люди, которые долго не меняются с годами, а потом как-то внезапно превращаются в стариков. А то, что в черных волосах проглядывает седина — ничего не значит. При такой жизни, да с бандитами в соседях поседеть нетрудно.

Чай был хорош. Изольда не поскупилась на заварку, выставила на стол сахарницу с колотым сахаром, и какое-то время все собравшиеся просто молча чаевничали. Но потом, видимо от чая, потихоньку оттаяли, и мало-помалу завязался разговор. Языковой барьер, благодаря Изольде и Гражинке, отсутствовал. Сперва поговорили, как водится, о погоде, о гадких экспериментаторах, о том, что бандиты — это плохо, но твердая власть все-таки нужна. Так понемногу дошли и до главного.

— С Гражинкой и Колеком я уже знаком, — начал Бородулин. — А с тобой, Валек, нынче первый раз вижусь. Ты вместе с Колеком пришел, стало быть, у него на ферме живешь?

Что вы, пан Андрей, — тут же отозвался Колек. Валек сам голова, со своей семьей на своей ферме живет. Мы вчера с ним сюда зашли поглядеть, кто вместо бандитов поселился. А пани Изольда нам сказала, что вы сегодня приехать должны, жадину Леслава проверить. Вот я и привел Валека познакомиться с начальником.

— То так, — подтвердил Валек.

— Вот хорошо, — обрадовался Бородулин. А я как раз хотел познакомиться с хозяином третьей фермы, поговорить с ним за жизнь.

— А что тут говорить, — отозвался Валек. — вы — паны, мы — крестьяне.

— Ну так паны без крестьян не могут прожить, кушать-то им что-то надо.