|
Позади всех идет еще один кадр. Правильнее всего было бы назвать его молодым человеком. Одет ни бедно, ни богато. Вещи не новые, но добротные. И вот эта процессия во главе с Леславом доходит до нас. Толстяк свалил свой тюк на землю, в нем что-то дзинькнуло. Тут старуха шибанула Леслава своей клюкой под коленки, да так, что тот свалился нам под ноги. А старая ведьма добавила несколько слов, и он самым натуральным образом на четырех костях отполз назад, за спину бугая, уже там поднялся на ноги и принялся старательно не отсвечивать. Тут бугай вынул бабку из тачки и бережно поставил на землю. Бабка, скрюченная остеохондрозом до такой степени, что стоять без палки уже не могла, оперлась на свою клюку, быстро оценила, кто главный и, повернувшись ко мне, начала говорить, а Изольда принялась переводить. Несмотря на внешнюю дряхлость, голос у карги был резким и твердым, а руки, которыми она цепко держалась за свою палку даже и не собирались трястись. Бабка говорила:
— Я прошу простить моего непутевого внука за его безобразные выходки. Вот здесь, — она ткнула потемневшей, в старческих пятнах, рукой в узел, — все то, что этот идиот, недостойный называться поляком, украл из вашего дома. — Я не поляк, я силезец! — возмутился Леслав, еще раз подтвердив диагноз старухи. — Янек, отвесь этому слабоумному хороший подзатыльник! — приказала ведьма, даже не обернувшись. Янек, тот самый бугай, в точности исполнил приказание. Короткий стук, плаксивый вопль — и Леслав, вновь упав на четвереньки, боднул лбом землю. Карга тем временем продолжала: — Я обещаю, что больше вам не придется общаться с этим позорищем нашего рода. Марек, поди сюда. Молодой человек, все это время стоявший поодаль и не без удовольствия наблюдавший за павшим на голову Леслава возмездием, приблизился и уважительно поклонился. Без холуйства, лишь засвидетельствовав свое положение. — Это мой младший внук, Марек. Отныне и вовеки он будет главным мужчиной в роду, и он же будет вести все дела с вами. Слышишь, ты… Тут бабка произнесла какое-то настолько заковыристое ругательство, что Изольда не смогла его перевести. Возможно, она сама слышала его впервые. — Слышу, — пролепетал Леслав, на всякий случай отодвигаясь подальше от Янека. — А теперь, — завершила карга свое потрясающее выступление, — я прошу позволить нашей семье присоединиться к вашему королевству на тех же условиях, что и остальные фермы. Вы представляете, она так и сказала — к королевству. Так что, Андрей Владимирович, ждет вас золотой обруч с изумрудом во лбу. Что, не нравится изумруд? Давайте, сделаем рубин. Или сапфир. К вашим глазам как раз подойдет. — Хватит насмехаться, Станислав Наумович, рассказывайте дальше. Михайленко отпил чаю и продолжил. — Конечно же, я милостиво позволил ей присоединиться, после чего ребята утащили узел в дом (он, кстати сказать, с трудом прошел в двери). Потом бабку — ее, кстати, зовут Катрина — и Марека я пригласил в дом, угостил чаем, получил приглашение на ответный визит и абсолютно довольную отправил восвояси, пообещав через день привезти наш стандартный комплект для поляков: оружие, патроны и рацию. Надеюсь, у них хватит ума не давать в руки Леславу ружье. — А как же ваши слова? — недоуменно спросил Бородулин. — О том, что приехали трое албанцев? По времени — как раз во время визита польской делегации. — Тут был один нюанс. Как раз пока была суматоха — затаскивали в дом узел с вещами, усаживали за стол старую ведьму, наш дозор доложил, что появилось два катера. Вернее, катер и моторка. Они высадили на берег людей, моторка осталась за излучиной, а катер с тремя албанцами открыто пошел к нам. |
