— Набирай пока здесь, — распорядился он и в некоторой растерянности вернулся в лагерь. Там его ждал еще один сюрприз: другой дежурный с такими же выпученными глазами.

— Андрей Владимирович, выгребная яма исчезла!

У Бородулина на секунду мелькнула мысль о розыгрыше. Мелькнула и тут же исчезла, лишь только он вспомнил пропавший ручей.

— Тогда бери лопату и дуй в лес копать новую. Я за костром послежу. А ты, уж коли геолог, оцени, насколько вынимаемый грунт соответствует тому, что был в прошлый раз.

Студент исчез, бормоча под нос о наказуемости инициативы, а его начальник вернулся на бревнышко под тентом и крепко задумался. Потом машинально тряхнул головой, скривился и вновь отправился в свою палатку. По дороге он внимательно смотрел под ноги: была на поляне одна небольшая ямка, как раз перед его палаткой. Пару раз он, забывшись, запнулся за ее край, и с тех пор старался обходить. Сейчас же ямки на привычном месте не было. Чертовщина какая-то! Но выводы делать пока рано: материала для обобщения категорически недостаточно.

За завтраком все бурно обсуждали исчезновение ручья, строили предположения, громоздили гипотезы одна фантастичнее другой. Что только не предположит пытливый студенческий ум, взращенный на научной и ненаучной фантастике! Андрей же эти разговоры не слушал. Он сидел мрачнее тучи, и, будучи погружен в совершенно иные размышления, механически черпал ложкой кашу. После завтрака он собрал свой «актив старичков».

— Мужики, за ночь что-то случилось. Кстати, как у вас головы, не болят? Нет? А у меня башка так просто раскалывается. Ну так вот: что-то случилось. Либо с нами, либо с окружающим миром. Нужно попытаться выяснить, что произошло и насколько серьезна создавшаяся ситуация. Я хочу, чтобы ты, Ильяс, и ты, Марк, сходили на свои площадки, осмотрелись и вернулись обратно с докладом. Вы сами видели, что случилось с нашим ручьем. Так что тропы ваши, скорее всего, исчезли, но вы же примерно знаете азимуты, расстояние — выйдите хотя бы на место, где площадки должны быть. Думаю, два-три часа вам на это хватит. Григорий Петрович, Аркадий, вы в паре обойдите вокруг лагеря. Далеко не уходите, километр — два, не больше. Смотрите каждый свое: один — рельефы, другой — биоценозы и прочие биологические штучки. Как вернетесь, обсудим то, что увидели. Да, пойдете — оружие не забудьте.

Люди разошлись, а оставшиеся студенты собрались в кучку, продолжая сыпать версиями, спорить, доказывать и опровергать, выдвигать одни гипотезы и разрушать другие.

Андрей слушать их не стал. Главное — люди заняты, хоть и болтовней. Он налил себе еще чаю, присел у костра и, несмотря на головную боль, попытался сосредоточиться, обдумать все детали произошедшего, но тут к нему подбежал Старый Юра. Это само по себе уже тянуло на событие. Обычно якут сидел в отдалении на облюбованном им пеньке, курил свою трубку и наблюдал за происходящим вокруг. Разговаривал только с Андреем или с его замом, но и они, если возникала нужда, поднимались и шли к проводнику. Бегущим же его Бородулин вообще никогда не видел.

Морщинистое, задубелое до коричневого цвета лицо якута, обычно невозмутимое, сейчас выражало смятение.

— Андрей Владимирович, лес стал другим!

— Что-что?

— Ты Андрей Владимирович, слушай меня. Я в этом лесу всю жизнь прожил, я тут каждую тропку знаю, каждое дерево. Сейчас лес другой стал, совсем другой.

Проводника, обычно неторопливого и немногословного, будто подменили. Он говорил торопливо, сбивчиво, порою путаясь в словах. Из его речи разом исчезли все фирменные словечки вроде «однако», «мало-мало» и прочий сомнительный национальный колорит. «Вот же шибануло мужика», — подумал Бородулин. — «Даже говорить нормально начал. Видимо, действительно что-то серьезное».