— Для начала назовите свое имя. Расскажите, что случилось между вами и турками. Ну и поведайте, наконец, для чего вам понадобилась эта комедия.

Речь шпиона была долгой и витиеватой. И отчасти правдивой. Из нее следовало, что анклав сынов Израилевых возник больше года назад. Неведомые силы перенесли сюда, в дебри тайги, сто двадцать человек, мужчин, женщин и детей. Дали им жилье, возможность добывать себе пропитание и тот самый канал поставки. Оказавшись в этих ужасных условиях, трудолюбивые евреи дружно взялись за работу, чтобы превратить сумрачную и неприветливую землю в цветущий рай. Первопоселенцы потихоньку обжились, и стали высылать небольшие группы для изучения окрестностей своего нового жилища, постепенно забираясь все дальше. Одна из групп, в состав которой входил и Даган, повстречалась по дороге с жутким монстром. Двое из трех человек погибли, растерзанные чудовищем, но рядом проходила турецкая поисковая группа, которая и пристрелила зверя. В результате Даган остался один, и был, фактически, пленен турками. Некоторое время он жил среди них, надеясь установить дипломатические отношения турок с евреями, несмотря на прошлую вражду. И уже почти все получилось, но тут вмешался случай. У главного турка, Серхата Рахима, оказалась взрослая дочь. И она проявила весьма значительную душевную склонность к гостю. Ее отец, узнав об этом, пришел в ярость, устроил безобразную сцену, итогом которой стала лесная прогулка.

— Ай, хорошо! — восхитился Михайленко и даже несколько раз хлопнул в ладоши. — Вам, пожалуй, стоило бы попробовать себя в литературе. У вас получились бы отличные сказки.

— Но… я не понимаю, почему…

Безопасник поморщился.

— Ну что же вы настолько нас не уважаете? Вы тут, у нас, уже почти две недели, многое увидели, о многом узнали, с людьми пытаетесь общаться. Наверняка вы ждали этого разговора и успели хорошенько все продумать и как следует подготовиться. Вы же не могли всерьез рассчитывать, что мы поверим в эту сказку, значит это был спланированный заранее ход с целью прозондировать нашу реакцию. Иными словами, вы настолько уверены в своем превосходстве, что считаете допустимым игнорировать наши возможности. Но тут вы ошиблись.

Михайленко прошелся по комнате, не обращая внимания на лепет «клиента», постоял несколько секунд к нему спиной, затем резко обернулся.

— Вы неглупый человек, и должны понимать, что вы сейчас полностью в наших руках. Вы даже попытаться сбежать не сможете. И нам ничто не помешает вас по-тихому удавить и прикопать в подвале под бочками. Я даю вам вторую и последнюю попытку рассказать о себе. Только, на этот раз, правду, господин Даган.

Моссадовец попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой.

— Я вижу, начал он, — вы раскрыли мою маленькую тайну. А раз уж это случилось, у вас наверняка возникли ко мне закономерные вопросы. Что ж, давайте я попытаюсь на них ответить.

— Нет уж, сперва вы расскажите нам всё, что знаете об анклавах, о политических раскладах, об этом мире, а уже потом я задам вам несколько вопросов. И если вы будете достаточно откровенны и полезны, мы рассмотрим вопрос о возврате вас в ваш анклав. Если же мы решим, что вы были недостаточно откровенны, то имейте в виду: места здесь глухие, а хищного зверья в избытке. Никто и никогда не узнает, где закончил свой жизненный путь Ицхак Даган

Бородулин сидел, время от времени машинально отпивая глоточек успевшего остыть чая, и с восхищением наблюдал за работой профессионала. Даган, вначале сидевший спокойно, и даже несколько расслабленно, явно напрягся, и ему все хуже удавалось удерживать на лице невозмутимое выражение, пресловутый покер-фейс. Впрочем, дожимать его не стали. Часа через полтора Михайленко отпустил свою жертву.