— Юра? Ты откуда здесь? Я тебя в поселке обыскался.

Якут в ответ лишь хмыкнул.

— Что ж, ты там искал, а я здесь был. Так бывает, однако.

— Бывает, вопросов нет. Только чего ты из поселка-то так шустро сдернул?

Юра, против своего обыкновения, молчал, отвернувшись к лесу. Ну да ничего: раз сам на реку вышел, значит у него дело есть. А раз дело есть, значит, сам все и расскажет, торопить его не надо.

Якут вынул из-за пазухи расшитый бисером мешочек, достал из него свою трубку, повертел в руках и убрал обратно.

— Начальник, пусть он уедет подальше, — кивнул Юра на головную машину. — С тобой говорить буду.

Андрей пожал плечами, махнул рукой. Передний снегоход взвыл мотором, выбросил из-под гусеницы снежное облако, шустро откатился на полсотни метров и замер, чуть слышно тарахтя на холостом ходу.

— Слушай, начальник…

Юра, как будто, отчаянно стеснялся чего-то. Стоял, мялся, морщился и, наконец, выговорил:

— Однако, возьми меня с собой в крепость.

— Да без проблем, садись — место, вон, свободное. А что случилось-то? С Ивкававом поцапался? Или — Андрея внезапно осенило — ты с ним раньше знаком был, ТАМ?

— Умный ты, начальник.

В голосе Юры не было слышно обычного ехидства. Скорее, угрюмая обреченность.

— Знаком я с ним. По-плохому знаком.

— И что ж такого промеж вас вышло? Ты его обидел? Или он тебя?

Андрей говорил серьезно, с ноткой сочувственного интереса в голосе.

— Должен я ему, — через силу выдавил якут.

— И много должен?

— Много. Себя.

Юра, кривясь, как от зубной боли, говорил скупо и в сторону.

— То давно было, я молодой был, глупый, водку пил много. По пьяному делу играл с Ивкававом. Всё тогда проиграл. Все шкурки проиграл, ружье проиграл. А когда ставить нечего стало — себя поставил. Проиграл. Когда протрезвел, понял, что сделал — и сбежал. С тех пор ни капли водки не выпил. Но долг остался.

— Ты думаешь, он долг твой помнит?

— Помнит, не сомневайся, начальник. Возьми меня, я лучше тебе должен буду, чем ему.

— Что, Ивкавав такой плохой человек?

Юра опять поморщился, но уже не отводя взгляда.

— Что ты заладил — плохой, хороший… Для кого-хороший, для меня — плохой.

— Ладно, ладно, не кипятись.

Андрей сделал примирительный жест.

— Садись лучше, да поедем. Нам до полудня нужно в крепость вернуться.

Возвращение было… будничным. В Форт-Россе шла обычная жизнь. Часовые бдели, работники работали, лесопилка дымила в отдалении. Вроде, с виду все в порядке, но Бородулин въезжал в ворота крепости с ожиданием проблем. Чем ближе он подъезжал, тем больше думал о Светлане. Все-таки, без малого два десятка лет разницы. У них с Мариной дочка могла быть такого возраста… если бы та согласилась на детей. А тут… А, может, Света решила себе таким образом жизнь устроить? Сразу запрыгнуть на самый верх, и получить все полагающиеся супружнице главного начальника блага. А даже если и не так — все равно неловко. Девчонок и без того меньше, чем парней, конкуренция, однако. А он у молодых потенциальную невесту умыкнул. Опять же все дамы, каких он знал, очень любили демонстрировать окружающим свой статус — и, соответственно, статус мужа. И это ему ну очень не нравилось. А ну как выскочит сейчас эта девчонка и повиснет на шее, изображая радость. И ведь не пошлешь ее лесом. Весь анклав, поди, уже знает о том, что монашество главного начальника закончилось. И как-то еще люди к этому отнесутся. Что-то совсем не хочется терять их уважение, которое завоевывалось, буквально, кровью и потом.