— Чья же это кость? Мастодонта?

Кость была многократно обгрызена и облизана, но Нейт решил поддержать игру и, как копье, метнул ее что было сил.

Собаки бросились за ней, соревнуясь между собой, как футболисты в борьбе за мяч. Нырнули в снег, вынырнули — все белые. Кость они ухватили оба. После несколько попыток завладеть ею единолично они вместе понесли ее «хозяину».

— В команде работаете, да? — Он взял добычу и снова запустил ее в снег. Все повторилось.

На четвертой попытке псы вдруг позабыли про забаву и кинулись к озеру. Через несколько секунд он понял, что их привлекло. Все громче слышался рокот моторов, и Нейт направился по собачьему следу к «посадочной полосе».

По лобовому стеклу пилотской кабины скользнул красный, а потом тускло-желтый луч заходящего солнца. Как быстро и низко она заходит на посадку! Он уже приготовился к тому, что сейчас лыжи зацепят верхушки деревьев или, того хуже, самолет клюнет носом лед.

Оглушительный рев. Нервничая, Нейт смотрел, как она описывает круг, снижается и касается лыжами льда. А потом наступила тишина, такая полная, что было слышно, как садится потревоженный самолетом воздух.

Рядом с Нейтом, подрагивая боками, ждали собаки. Потом оба пса в нетерпении присели — и в следующий миг уже рванули на лед. Когда дверца кабины распахнулась, они бросились выражать свою радость прыжками, лаем и вилянием хвостов. Мег соскочила на лед. Присев, дала себя облизать, а сама ласково трепала псов по мохнатым спинам. Потом выпрямилась и достала из кабины рюкзак. И только после этого посмотрела на Нейта.

— Опять кто-то крыло помял? — прокричала она.

— На этот счет ничего сказать не могу.

В сопровождении возбужденных от радости собак она вышла на берег.

— Давно ждешь?

— Несколько минут.

— Твой организм еще не приспособлен к нашим морозам. Идем в дом.

— Куда летала?

— Да так, в разные места. Пару дней назад нанялась свозить одну компанию поохотиться на оленей. Не дергайся — только фотоохота. А сегодня отвезла их назад в Анкоридж. И вовремя успела, — добавила она, глядя в небо. — Буря надвигается. В воздухе уже чувствуется.

— А тебе страшно не бывает?

— Нет. Интересно бывает, это точно. — Они уже вошли в сени, Мег сняла пуховик.

— И в аварию никогда не попадала?

— Случалось, скажем так, совершать вынужденную посадку. — Она сбросила сапоги, взяла полотенце и стала вытирать лапы псам. — Проходи дальше. Мне еще тут пару минут нужно, а вчетвером здесь не повернешься.

Он прошел в дом, плотно, как его учили, прикрыв за собой дверь, чтобы не выпускать тепло.

Окна переливались последними отблесками заходящего солнца, комната была наполнена игрой света и тени. Пахло цветами — но не розами, а какими-то более скромными цветами.

Он ожидал увидеть сельский дом, но даже сейчас, в этом сумрачном свете, было понятно, как он ошибся.

В просторной гостиной стены были светло-желтого цвета. «Наверное, чтобы в доме светлее было», — решил он. Камин был сложен из полированного камня золотистых тонов, и тлеющие в нем поленья отбрасывали на его внутренние стенки теплый отблеск. На каминной полке стояли невысокие подсвечники — бежевые и синие. Синей была и обивка дивана, на котором, конечно же, были разложены диванные подушки, без которых женщины, похоже, жить не могут. Спинку дивана покрывал пушистый синий плед.

Еще в комнате были лампы с абажурами, полированные столы, узорчатый ковер и два больших кресла.