Изменить размер шрифта - +
Но Свени было все равно. Новая свобода показалась ему огромной, а его собственный защитный костюм — ерундой по сравнению с неуклюжими вакуумными скафандрами полицейских.

Свени его почти не ощущал. Это был первый предварительный глоток той свободы, которую ему предстояло получить — если верить многочисленным намекам — после того, как он выполнит свое главное задание. Он даже сможет увидеть Землю, где живут люди.

О своем назначении он знал все, что нужно знать, и это знание стало его второй натурой. Со дней одинокого холодного детства в него вдалбливали эти знания, и всякий раз в конце следовала не терпящая возражений фраза-приказ:

— Эти люди нам нужны, и нужны здесь. Мы должны вернуть этих людей.

Пять слов — но в них заключался смысл работы и самого существования Свени. В них же его единственная надежда. Адаптанты должны быть пойманы и возвращены на Луну, точнее — под купол Порта — единственное место кроме Ганимеда, где они могли существовать. И если пленить их всех не удастся, он должен рассматривать все это как возможность вернуться хотя бы с доктором Якобом Рулманом. Только он знал главный секрет — как превратить адаптанта в нормального человека.

Свени понимал, что доктор Рулман и его товарищи — преступники, но насколько тяжело их преступление, он никогда не задумывался и никогда не пытался ответить сам на этот вопрос. Слишком неполными и схематичными были те стандарты, по которым он мог судить. Но с самого начала было ясно, что колония на Ганимеде возникла без разрешения Земли. Колонисты воспользовались методами, которые не одобрялись Землей (не считая особых случаев вроде Свени), и Земля хотела со всем этим покончить. Не силой, потому что они вначале хотели узнать то, что знал Рулман, а с помощью такого тонкого произведения науки, каковым являлся Свени.

«Мы должны вернуть этих людей!»

После этого намекалось — прямо этого никто не обещал — что Свени, возможно, трансформируют в человека и он получит свободу побольше той, что ощущал, прогуливаясь по лунной поверхности в сопровождении пяти охранников.

Обычно после очередного такого намека начинались ссоры среди научной команды. Любой нормальный человек быстро заподозрил бы, что эти намеки имеют под собой более чем зыбкую почву, а Свени, благодаря системе обучения, очень рано стал недоверчивым и подозрительным. Но итог его мало интересовал. Это была его единственная надежда, и он принимал ее без колебаний. Выбирать не приходилось. Но начало одного разговора заставило Свени заподозрить, что дело тут не в сомнениях о возможности обратной трансформации адаптантов. Например, Эмори однажды взорвался:

— Но, предположим, Рулман был прав и… — Щелк… и звук выключили.

Прав — в чем? И может ли нарушитель закона быть в чем-то правым? Свени этого не знал и не мог знать. Потом был один техник, который сказал: «Стоимость — вот в чем беда терраформирования». Что он имел в виду? Всего через минуту его поспешили выслать из камеры с каким-то неожиданным поручением. Таких случаев было много, но всякий раз Свени как-то не удавалось сложить эту мозаику в целостную картину. Он решил, что прямого отношения к его шансам стать нормальным человеком они не имеют, и поспешил забросить их в обширную пустыню неведения.

В конечном итоге реальностью обладал лишь приказ. Приказ и кошмары. «Мы должны получить их обратно!» Эти слова и были той первопричиной, из-за которой Свени, словно в кошмаре, от которого не избавиться, падал вниз головой к поверхности Ганимеда.

 

3

 

Адаптанты обнаружили Свени, когда он одолел половину большого перевала — единственную дорогу к их колонии на полке — обрыве плато «эйч». Он никого не узнал — их не было на фотографиях, которые он запомнил. Но его легенду они приняли достаточно охотно.

Быстрый переход