— Полиция Порта, — сказал он. — На такой вопрос у меня есть два ответа, Майк. Если я не мог узнать что-то от мамы, тогда источником информации для меня была полиция. Их разговоры я подслушивал по уцелевшим линиям связи.

Майк тоже смотрела вниз, в туман Впадины. Был теплый летний день, и очень долгий — в три с половиной земных дня. Спутник сейчас был на солнечной стороне Юпитера и вместе с ним все ближе подходил к Солнцу. Ветер, обдувавший камни вытянутой долины, был тоже нежен, оставляя в неподвижности гигантские зеленые побеги ползучих растений, заполнявших дно долины множеством жестких листьев, похожих на миллионы зелено-голубых лент Мебиуса.

Там, внизу, все казалось погруженным в спокойствие, хотя спокойствия там как раз и не было. Гранитные корни ползунов, используя короткое время расцвета, настойчиво вгрызались в стены долины, рождая новые деревья и новые осколки. В теплую погоду лед-4 начинал скачками превращаться в лед-3, с грохотом меняя свой объем, и кристаллическая вода вызывала обвалы и оползни, раскалывая скальный массив на глыбы. Свени знал физику процесса — такое случалось и на Луне. Но там причиной была перекристаллизация льда-1 в слоях гипса. Конечный результат был один и тот же — скальные оползни.

Отдаленный грохот, приглушенный расстоянием шум далеких подвижек грунта — все это были обычные летние звуки активности Впадины. И для уха Свени они были такими же мирными, как и жужжание пчелы для уха землянина, хотя Свени, конечно, никогда не видел пчел, а только читал о них в книгах. И как всюду, где есть растения, гигантские искривленные и бронированные камнем корни наполняли долину приятной для адаптантов свежестью, специфическим ароматом битвы растительной жизни со смертью, которая умиротворяет животных, позволяя забыть о собственных битвах со смертью.

Ганимед был восхитительным миром, хотя и не для человека-землянина, особенно не для землянина.

— Не понимаю, зачем полицейские то и дело врали друг другу, — сказала Майк. — Они же прекрасно знают, что никакого космического пиратства мы не ведем. Мы даже ни разу не взлетали с Ганимеда. Мы и не могли бы взлететь, даже если бы захотели. Зачем же им нужно было делать вид, что они этого не знают, особенно если не подозревали, что их подслушивают. Это бессмысленно.

— Не знаю, — ответил Свени. — Мне никогда и в голову не приходило, что они говорят неправду. Если бы я заподозрил их во лжи, то стал бы искать намеки или улики, которые позволили бы мне выяснить, почему же они лгут. Но у меня этого и в мыслях не было. А теперь уже поздно — остается только гадать.

— Но ты наверняка что-то слышал. То, чего не можешь вспомнить, хотя в памяти это сохранилось. Это слушал ты, а не я. Постарайся припомнить, Дон.

— Хорошо, — сказал Свени, — но, возможно, они не знали, что говорят неправду. Нет закона, где бы говорилось, что полицейский обязан получать от начальства только правдивую информацию. Начальство на Земле, а я и полицейские были на Луне. И говорили они вполне убедительно. Тема эта возникала в их разговорах то и дело, как бы невзначай. Словно они обо всем хорошо знали и были во всем уверены. Уверены в том, что Ганимед грабит пассажирские лайнеры везде вплоть до орбиты Марса. Для них это был факт. Вот как я об этом узнал.

— Звучит правдоподобно, — согласилась Майк. Тем не менее на Свени она не смотрела. Вместо этого она еще ниже наклонила голову и всматривалась во Впадину, сцепив перед собой ладони.