— Юра! А ну-ка, посмотри!

— Что?

— Окно на втором этаже.

Лиховских взял у Антона бинокль, поднес к глазам Местные тут же накинулись на Антона:

— Вы, кажется, здесь главный?

— Я?!

— Ну да! Вы как считаете: надо запрещать фейерверки или не надо?

— И шашлыки надо запрещать! — взвизгнул кто-то. — Между прочим, здесь есть вегетарианцы!

— Тихо! — не своим голосом заорал вдруг Лиховских. И выругался: — О, черт!

И полез в карман за мобильным телефоном. Антон попытался его остановить:

— Погоди. Ты что, думаешь…?

— Я не думаю. Я уверен!

— Но тогда надо же сначала войти в дом! Чтобы убедиться!

— Так давай войдем!

Лиховских оставил в покое мобильник и открыл дверцу «БМВ». Местные слегка посторонились.

— Попрошу никого не расходиться, — хмуро заметил Лиховских.

Антон тоже вылез из машины. Ему было слегка не по себе. Прошли к воротам, толкнули железную калитку. Возле дома лежала куча песка, часть его попала на дорожку и сохранила четкий след автомобильной резины.

Дверь в дом была не заперта. Лиховских вошел первым, Антон на пороге обернулся, посмотрел на группу местных жителей, вплотную приблизившихся к воротам. Потом зачем-то отрицательно покачал головой: мол, не стоит сюда входить. Он задержался на первом этаже. Здесь были разбросаны женские вещи. Антон точно знал, что синий свитер не может принадлежать Регине. Один раз он видел его на Алисе. Видимо, свитер был из тех вещей, что она оставляла на квартире у Ирины Васильевны. А вот с бежевой косынкой, с ярлычком известной фирмы, никогда не расставалась Регина.

Антон взял синий свитер, прижал его к лицу. Да, от свитера явственно пахло «Черрути», но к этому запаху примешивался какой-то другой, совсем затертый, смазанный. Антон пытался понять, что же это за запах. Лиховских спустился сверху, набирая телефонный номер.

— Сейчас наши приедут, — хмуро заметил он.

— Можно мне посмотреть?

— Только ничего не трогай!

— Хорошо.

Антон кивнул и стал подниматься на второй этаж. Неужели все кончено? Было очень жарко и душно. Покатую железную крышу солнце к этому времени успело нагреть так, что на втором этаже образовалась настоящая парилка. Поэтому, поднявшись сюда, Лиховских первым делом открыл окно.

На пороге Антон замер и почувствовал, что его затошнило. Андрей Ильич лежал на кровати, грудь его была в крови, в окно уже залетали первые мухи и липли к мертвому телу. Антон машинально сжал рукой горло, подумал: закрыть окно, не закрыть? Нехорошо ведь! Лучше поскорее уйти отсюда. Лиховских ведь ясно сказал: ничего не трогать.

Потом Антон заметил на полу маленький дамский пистолет. Конечно, это был тот самый, который он когда-то купил Регине! Тут и думать нечего! Антон обвел взглядом комнату. Мебели в ней было мало, на деревянном столе, покрытом новенькой блестящей клеенкой, лежала кучка грязных бинтов. Чемоданчик хирурга валялся на полу, инструменты рассыпались.

«Бабочка вылупилась из своего кокона и улетела», — подумал он, глядя на грязные бинты. Зачем теперь ей нужен был Андрей Ильич? Единственный свидетель, который мог рассказать, кем она когда-то была. И Антон медленно стал спускаться вниз.

— Вот тебе и фейерверки! — уныло сказал Лиховских. — И никто не подумал, что это выстрел! Со вчерашнего вечера здесь лежит!

— Ты уверен?

— А как же! Как только начали палить в воздух, она его и прикончила.