– Ба, да это же прекрасная Мэлори Тэйн собственной персоной! Мы ждали вас целую неделю. – Его оскал сделался еще шире. – А я не люблю ждать.

– Я болела. – Мэлори открыто встретила его взгляд. – Мне очень жаль. Я подготовилась. В течение последних трех недель я много репетировала.

– Но не под моим руководством, – тихо сказал он. – Я привык работать с артистами четыре недели перед съемками, а вы лишили меня такой возможности. Между тем ваша роль чертовски важна для картины, и я не позволю ставить фильм под угрозу из за какой то бабенки, которая предпочитает спать с боссом, вместо того чтобы работать на съемочной площадке.

В лицо Мэлори бросилась кровь.

– Я болела, – повторила она. – Скоро вы убедитесь в том, что я знаю свою работу и на меня можно положиться.

– Посмотрим. – Режиссер повернулся к камере, установленной на кране. – Сцену, в которой вы заняты, будут снимать завтра утром. В пять утра вы должны быть у гримера. А сейчас найдите Гоша Абрамса и выясните, где вас разместили.

– Это я уже сделала. И даже поселилась.

Режиссер вновь повернулся к ней, и на его ангельском лице появилась злобная ухмылка.

– Надеюсь, вам будет удобно. Если бы мы знали точную дату вашего появления, мы предоставили бы вам апартаменты, более достойные того, кто привык жить во дворцах, но увы…

– Мне и вправду будет удобно, как вы и хотели. Мне приходилось жить и в худших условиях, – застенчиво улыбнулась Мэлори.

На лице режиссера отразилось разочарование.

– Возможно, к концу дня вы станете думать иначе. К четырем часам здесь становится жарче, чем в аду.

– Ну, я же не буду все время торчать в вагончике. В свободное время я хотела бы понаблюдать за тем, как вы работаете.

– Я?

– Вы выдающийся мастер, – бесхитростно сказала она. – Ваш фильм «Засекреченные» – это потрясающе.

Глаза Питера Хендела сузились и впились в ее лицо.

– С каких пор актрис интересует работа режиссера?

– Мне очень нравится процесс киносъемок, – пояснила она. – Хороших ролей мало, да и достаются они крайне редко. Я не исключение, даже в том случае, если зритель вновь примет меня. Так что если я не смогу работать перед камерой, попробую делать это позади нее.

– Этот номер у вас не пройдет, – проговорил режиссер с непроницаемым лицом.

– Какой номер?

– Вы пытаетесь меня умаслить, но у вас из этого ничего не выйдет. И не таких видали.

– Я говорю правду. Но, конечно, одними только словами мне вас не убедить.

– Вот это верно, – кивнул рыжий херувим. – Вам вообще не удастся меня убедить, мисс Тэйн. Я знаю, вас считают женщиной вамп, но и я не прост. Возвращайтесь лучше к Уайту. Там ваши таланты оценят по достоинству.

– Их оценят и здесь. Просто для этого понадобятся время и упорный труд.

Он ухмыльнулся улыбкой падшего ангела и сделал знак оператору крана.

– Солнышко, вы не имеете ни малейшего понятия о том, что такое упорный труд. Но я почту за честь показать вам, что это такое.

С этими словами Хендел засмеялся, и кран вознес его в небеса.

Мэлори тяжело вздохнула.

– Ну как, получилось?

Вздрогнув от неожиданности, Мэлори обернулась. Позади нее стоял Кери.

– Не очень. Чувствую, нам предстоят жаркие схватки.

– Может быть, тогда поужинаем? Тебе понадобятся силы, а я знаю все лучшие рестораны в Марасефе.

– Звучит очень заманчиво. – Она заставила себя отвернуться от крана, на верхушке которого сидел Хендел, и попыталась выкинуть режиссера из головы. – Дай мне полчаса, чтобы принять душ и переодеться.