— Мы тоже арендуем два офиса. С соседями не общались, некогда нам. Здесь знаете сколько арендаторов? Вывески меняются очень часто…

— А у кого можно узнать? — лицо Ларисы Владимировны от волнения стало пунцовым.

— Обратитесь к Крылову. Он занимается арендой помещения в этом здании.

Пришлось побегать по зданию, пока нашли кабинет Крылова.

Он заглянул в свои бумаги.

— Да, Савичев арендовал у нас помещение сроком на месяц. Вот договор… Но три дня назад он съехал. Нет, он не сказал, куда. Да нас это и не интересует. Если вы хотите арендовать освободившийся офис, то пожалуйста. Он еще свободен.

Лариса Владимировна на ватных ногах дошла до лифта и там прислонилась к стене.

— Вадим… Нас кинули… — слабым голосом произнесла она.

— Вот зачем им нужен был этот проклятущий договор о конфиденциальности сроком на месяц.

…Они рассчитывали успеть за месяц нас… Я их найду! — с яростью в голосе проговорил Вадим Борисович. — Ты только не волнуйся…

Он сосредоточенно уставился в одну точку.

— Я сейчас позвоню знакомому следователю. Помнишь, я ходил узнавать об Ольге? По-моему, я им немного помог… Спрошу хотя бы, что нам делать.

Щеткин и Турецкий обсуждали полученную информацию.

Конечно, знакомые Ольги, услышав по телефону, что с ними говорит следователь прокуратуры, были несколько озадачены. Но он тут же ссылался на Войцеховского и просил о немедленной встрече. Потому что дело очень серьезное и касается Ольги Якушевой. После сообщения Петра Щеткина, что Ольга мертва, некоторые просто теряли дар речи. Приходилось заодно подыскивать слова утешения, а с этим у Петра всегда были проблемы. Ну не умел он находить подходящих слов! После этого он демонстрировал растиражированную фотографию Ольги и ее спутника — наиболее удачную. Ольга улыбается, а спутник стоит с фужером в руках и смотрит на нее.

— Это Борис, — заявила Вероника Прошина, которая посещала все вернисажи. Она писала статьи для светской хроники глянцевого журнала.

— А фамилию вы не знаете?

— Не приходилось слышать. Я видела, что он последние месяца три крутился рядом с Якушевой. Решила, что ее новое протеже. Ей нравилось слыть эдакой благодетельницей, наставницей начинающих искусствоведов… При этом вид у нее был, как у сытой кошки.

Прошина с оценкой Якушевой не церемонилась, и Щеткин понял, журналистка не любила преуспевающую бизнес-леди.

Следующий человек, который мог пролить свет на таинственную личность знакомого Якушевой, был разговорчив и, как понял Щеткин, любил посплетничать.

— Да это Борис! — воскликнул директор галереи «Новые имена» Илья Гофман.

— А фамилия его?

— Понятия не имею. Ольга его представляла только по имени.

— Скажите, а они давно знакомы? Ну давно стали появляться вместе?

— По-моему, первый раз я его увидел месяца три назад… да-да, в конце мая. Подумал еще: ну Ольга в своем амплуа. Она любила, чтобы возле нее был какой-нибудь привлекательный молодой парень.

— Ну и сколько лет этому привлекательному парню?

— Да тридцать с чем-то… Может, тридцать пять. Такой крепкий, спортивный. Но молчаливый, себе на уме. Только смотрит своим неприятным взглядом да помалкивает.

— А говорите, привлекательный.

— Лицо интересное, немного брутальное. Женщинам такие нравятся. А вот взгляд?.