— Так Дмитрий Николаевич по телефону кому-то сказал про что-то — «это не новодел». Может, это про наши иконы?

— Очень может быть… А что он еще говорил? Припомни…

— Что все намного интереснее, чем он думал… И мне сказал, что взял бы меня в свой бизнес. Но я слишком правильный.

— А с чего он вдруг о твоей правильности заговорил?

— Когда я сказал, что иконы красть нельзя, на них люди молятся…

— Так, Ленька, у меня есть кое-какие соображения. Пойду-ка я позвоню в районное отделение милиции. Дам наводку по твоим словам.

— А можно я с вами?

— Хочешь подсказать, если вдруг что упущу? Ну пойдем, — усмехнулся Павлик. — Только учти — это все большая тайна. Государственная. Кстати, зачем тебе техникум? Поступай лучше в школу милиции. Котелок у тебя варит, наблюдательный, выводы умеешь делать прямо на ходу… В милиции такие люди нужны.

— Да мать меня все в этот техникум хочет сбагрить, говорит, специалисты по дереву всегда на кусок хлеба заработают.

— Но если тебя это не привлекает? Представляешь, скука какая? Милиционером гораздо интереснее… Или ты сам рвешься по дереву работать? Тогда другое дело.

— Не, я просто не хочу с мамашей спорить, она у нас сильно сердитая.

— Ну да… — согласился с ним Павлик, который хорошо знал Ленькину мать, довольно скандальную и злоязычную женщину. Просто поразительно, чтобы у такой матери сын был полной ее противоположностью… — Если хочешь, я с ней поговорю. Скажу о твоих талантах. Каждой матери приятно, когда у ее дитяти есть таланты, а главное — что их замечают посторонние люди.

— Я не против, — улыбнулся Ленька. Но смущенно спросил: — А то что я в церковь хожу, это ничего?

— Наоборот, ты зато твердо знаешь, что грех, а что не грех. Будешь честным милиционером.

Зашли в здание сельской администрации, где у Павлика был свой кабинет. Ленька навострил уши, когда слушал разговор милиционера с неким Никитой Александровичем, как понял по тону Павлика, — человеком уважаемым.

3

Борис небрежно поддерживал двумя пальцами баранку и насвистывал мелодию в тон песни, которая звучала из магнитолы.

— Скажу тебе честно, Борян, ты молодец. Здорово все организовал, — изрек его молчаливый сосед, рассеянно глядя на виды из окна машины. Только что проехали небольшое селение и до намеченного пункта оставалось двадцать километров.

— Еще бы, — ответил Борис — крепкий парень лет тридцати. — Сработал, как договорились. Только ты, Димыч, маленько перестарался.

— Да что ты, я как раз себя контролировал. Батюшка старенький, ему немного надо. А в мои задачи оставлять за собой кровавый след не входит. Только оглушил его. Наверняка его уже и развязали, и первую помощь оказали. Я-то думал, он и слышит плохо, и спит крепко… А смотри, действительно им никакого сторожа не надо…

— Пять километров осталось, — объявил Борис. — Сейчас я тебя на поезд посажу. Через неделю прилечу, тогда и сочтемся.

— А меня пускай ищут в Полесске, где у меня очень важные дела… — хохотнул Дмитрий Николаевич. — С покупателем договорились?

— Да, но сначала экспертизу требует Провести.

— Бывает же… Какой человек непостоянный. То говорит, беру не глядя, то ему экспертизу. Но на этот счет я спокоен. Предварительная экспертиза прошла в лучшем виде. Отец Георгий историю каждой иконы рассказал. Словно сам присутствовал, когда доски расписывали.