Сергей Зверев. Сезон охоты на ментов
– Папа, мне пора. Андрей Андреевич, оторвав взгляд от монитора компьютера, посмотрел на своего подтянутого сына – сорок лет, а выглядит молодцом. – Когда вернешься? – Не знаю, папа. Работа. – Овощи не забудь. – Взял. Спасибо. – Ирине привет. Пусть девчонок пришлет на выходные, перемоют здесь все. Тяжело мне уже за порядком в квартире следить. – Приедут, помогут, перемоют. Не вставай, продолжай работать. Я закрою дверь своим ключом. Андрей Андреевич проводил взглядом сына, услышал, как закрылась входная дверь квартиры, щелкнул замок, и опять повернулся к монитору, пробегая взглядом по последней строчке: «…баронесса прервала поцелуй, лукаво улыбаясь…». Слово «лукаво» ему очень понравилось. Только кто оценит игру слов в этом опусе, который приходилось строчить, позоря седины, чтобы найти хоть какую-то опору в нынешней страшной жизни? Некогда он был известным писателем и почивал на лаврах – повышенные гонорары за романы о хлеборобах и доярках, бесплатные санатории, зарплата за общественную работу в писательской организации. Он писал то, что требовалось коммунистической доктрине, писал искренне, и считал, что неплохо – социалистический реализм был освоен им до мельчайших нюансов. Дважды Андрею Андреевичу присуждали премии – Государственную и Ленинского комсомола – за романы о молодых комбайнерах. К 1992 году, несмотря на стремительное падение КПСС, он был весьма обеспеченным человеком – двести тысяч рублей на сберкнижке, трехкомнатная квартира, автомобиль «Жигули» и большой частный дом в пригороде. Девяносто второй год сделал его нищим – деньги на счету сгорели в одночасье, а социалистически выдержанные романы народу были уже не нужны – издательства печатали только переводные. Годы инфляции не давали покоя. Андрей Андреевич, конечно, получал пенсию (за себя он не переживал), но был ведь еще сын и дочери сына, и надо было как-то помогать, тянуть общую лямку. Жена Андрея Андреевича умерла давно, и теперь он вполне довольствовался малым – приличное питание и одежда, да еще творчество, без которого невозможно обходиться, как наркоману без обязательной порции дурманящего яда. Дом Андрей Андреевич продал и купил сыну квартиру. «Жигули», после небольшого ремонта, он также отдал детям. У сына Геннадия были жена и две дочери, поэтому семья жила почти в нужде. В последнее время что-то начало налаживаться, появились денежные прибавки, но… Андрей Андреевич наливался бессильной яростью, вспоминая, как быстро потерял свое состояние. А ведь тогда он уже не беспокоился о сыне, уверенный в том, что его семья будет жить в постоянном достатке. За последние годы Андрей Андреевич не смог пристроить ни одного своего романа, а написал он их за это время целых пять – про казнокрадов и честных деревенских мужиков. Первое время ему отвечали в издательствах и редакциях журналов, что нет бумаги, нет денег на выплату гонораров; потом объявили, что честные мужики и ворующие стройматериалы прорабы никому теперь не интересны, народу требуются убийства, аферы миллионеров и секс. Ему так и сказали: «Пишите про секс!» В прошлом году новое издательство вдруг само предложило Андрею Андреевичу выпустить книгу его воспоминаний об известных писателях, с которыми он сталкивался, отдыхал и работал в годы застоя. Обещали приличную сумму, но аванса не дали – гонорар по приеме рукописи. Андрей Андреевич с воодушевлением принялся за работу. Через год сдал готовую рукопись в издательство и получил на руки гонорар. Новый кризис – и снова крах надежды. Любой другой на месте Андрея Андреевича давно бы сдался, опустил руки и тихо грелся бы на солнышке, стараясь поменьше есть, чтобы укладываться в размер пенсии. |
