— Зачем?

— По правде сказать, это Светка первая придумала. Очень уж ей братца охота было на чистую воду вывести. Не верила она, что он честную жизнь начал и с криминалом полностью завязал. Горбатого, мол, только могила исправит. Злилась, что родня ему на магазин скинулась, а ей, когда она просила на новую шубу, денег зажали. Вот она и стремилась брата разоблачить, а родственникам доложить, что она права оказалась, а не они. И ведь то правда, что права именно Светка оказалась. У Димы с Игнатием темные делишки нарисовались. То золото, телефоны и еще какие-то вещи, которые Игнатий припер, они чужие были. Игнатий их у настоящих хозяев то ли украл, то ли ограбил тех людей. Он то так говорил, то эдак. Может, что-то украл, что-то силой отнял. Но нам со Светкой стало ясно, что хозяева не по доброй воле со своим золотишком расстались. И что теперь по следу грабителя полиция идет. Димка, ясное дело, от таких новостей в крик. Зачем, мол, ко мне явился? Да еще домой? Подставить меня хочешь? Вали отсюда. А Игнатий его пугать начал. Мол, если меня с товаром возьмут, я тебя в первую очередь сдам. Лучше бери, к тебе могут еще и не прийти. А если и придут, ты им дверь не открывай, имеешь право.

— И что? Взял Димка то золото?

— Взял. Что у них после этого со Светкой было, я не знаю. Сдается, крупный скандал вышел. Светка-то воровства на дух не переносит. Она и брата согласилась к себе в квартиру пустить только потому, что его словам о перевоспитании и новой жизни поверила. А тут такое. Оказывается, под предлогом комиссионного магазина Димуля скупку краденого товара у себя устроил. Ему воры и грабители со всего города свой товар везли.

— И куда Дима потом эти вещи девал?

— Продавал!

— Без документов? Без чеков? Без накладных?

— Уж как он потом этот товар реализовывал, это отдельная история. Может, он для отвода глаз и еще чем-то легальным торговал. Но я поняла, что основной товар для своей лавочки Дима брал от всякого криминального элемента. И Игнатий был из их числа.

После откровений Веры долго царила тишина.

— А ты уверена, что не ошиблась?

— В чем?

— Ну что там к этому Диме именно наш Игнатий приходил?

— Говорю же вам, он самый и был! Рожа у него характерная. Я его запомнила. Тем более что он и тогда тоже с бородой вначале был.

— Как это?

— Накладная у него была борода. Пришел к Диме с бородой, ушел гладковыбритый. Пришел в синей куртке, ушел в черной.

— А-а-а! Маскировался!

— Вот так племянничек у нашего отца Анатолия! — воскликнула Наташа. — Интересно, батюшка знает про художества родственника?

— Вряд ли, — покачала головой Вера. — Хоть отец Анатолий и близко к святому стоит, но и у него своя осторожность имеется. Разве это можно, чтобы вора и грабителя у себя в общине привечать?

— А может, Игнатий с тех пор переменился? Раскаялся?

— Все может быть. Только лично мне в это не очень верится.

Да и всем подругам не верилось. То, как вел себя Игнатий, поведение раскаявшегося грешника ничем не напоминало.

Сам Игнатий появился в деревне уже ближе к обеду, когда вся самая тяжелая работа была переделана. Не замечая взглядов, которые исподтишка кидали на него подруги, он гоголем прошелся по деревне, пересчитал дрова в поленницах и заявил, что сделано мало.