Александр Зорич. Сезон оружия
ПРОЛОГ
Секундантов не было. Двое людей шли по осеннему лесу и опавшая листва отзывалась им настороженным шорохом. Один был безоружен, зато две кобуры, симметрично подвешенные под мышками у второго, полнились смертельной тяжестью. Вальдис остановился посреди широкой просеки. Профессиональным движением он извлек два совершенно одинаковых "Магнума-40". "Выбирай Магнум-40! Пистолет две тысячи сорокового года и оружие века! Магнум-40!" — мелькнула в голове надпись с рекламного плаката над прилавком оружейного магазина "Тульский-Центр". — Выбирай, — вторя его мыслям, потребовал Вальдис. Он выбрал левый. — Напоминаю. Становимся спинами друг к другу. Каждый проходит двадцать пять шагов, причем каждый шаг я громко отсчитываю вслух. Когда я произношу "двадцать пять", мы одновременно поворачиваемся и открываем огонь. В каждую обойму я зарядил по два боевых патрона, можешь проверить. Победитель по этому телефону, — Вальдис достал из-за пояса сотовый и положил его на землю, — вызывает вертолет скорой помощи. На усмотрение победителя остается и всё остальное. Молодой молча кивнул. "Он меня убьет. Пристрелит, как Дантес Пушкина, и не поморщится даже, сука. И как только Рут могла с таким…" Даже в мыслях применить к Рут механический глагол "трахаться" он не смог. Хотя этот крендель, пожалуй, ее именно трахал. Они стали спинами друг к другу и пошли. Первый дуэлянт был очень молод. Восемнадцать. Он мог думать только о ней. Он любил ее так, как любит мужчина свою первую женщину — восхищенно, с мальчишеским благоговением. Он молился на ее стройные ноги, на ее мраморный и вместе с тем такой мягкий живот, на улыбку блаженства, дремлющую в уголках ее изящных губ. От мимолетного воспоминания об арбалетном изгибе ее ключиц он мог среди дня бросить всё, занять у Сереги тридцатку и колесить до ночи по городу, разыскивая свою любовь. А потом, обыскав все вероятные кабаки и квартиры и не найдя ее, надраться до свинского визга со случайной компанией, кровавить кулаки о витринные стекла, получать по роже от своих собутыльников и от уличной полиции. Или не так. Найти ее и провести в головокружительном танце остаток дня, и всю ночь, и следующий день и так еще долго. Пока она не скажет "Работа юбер аллес". Или то же самое по-французски. Второй был значительно старше и приходился ей ровесником. Ему было тридцать два. Он мог думать о разном, но только не о ней. Оголяя привычным жестом ее королевский зад, он вспоминал черный зев ультразвукового станнера, который ему ткнули в рожу средь жаркой тайваньской полночи неделю назад. Или ошметки человеческого мозга, которые он все сегодняшнее утро соскребал дублинским ножом со своего пиджака от Роберто Кавалли. Или думал о других своих любовницах, разбросанных по миру от Анкориджа до Кейптауна. Одну из них судьба зашвырнула даже на Лунную Станцию ООН… Вальдис был очень опытен и хладнокровен. Он работал в Русском Отделе Интерпола, но его молодой соперник не знал этого. Он знал лишь, что человек, заставший их в живописной позе посреди волосатого персидского ковра два дня назад — опытный и хладнокровный убийца. Так сказала она сама, ломая в пальцах толстую женскую сигарету для феминисток "Vogue Hard". Он знал также, что Рут тому практически безразлична и вызов на дуэль (разумеется, противозаконную) — очередной акт мужского самоутверждения со стороны Вальдиса. Под таким именем он знал своего соперника, хотя уже тогда ему хватило ума догадаться, что в метрике киллера записано нечто совершенно другое. — Ты мальчишка. Только это мешает мне застрелить тебя на месте, — сказал в тот день Вальдис. — Поэтому я дам тебе шанс. |
