Кивки. Редкие аплодисменты.

– Короче, многие сидят себе и думают: мол, это же просто гибрид камер наблюдения с потоковым видео, спутниками и тэ дэ. Ладно. Как вы понимаете, с финансовой точки зрения осуществить все это с нынешними технологиями для среднего человека неподъемно. Но что, если это будет доступно и по средствам всем? Друзья мои, мы планируем продавать эту железку в рознице – всего, заметим, через несколько месяцев – по пятьдесят девять долларов.

Бейли размахнулся леденцовой камерой и швырнул ее кому-то в первом ряду. Женщина, которая ее поймала, с торжествующей улыбкой обернулась к залу, подняв камеру повыше.

– Можно купить десяток на Рождество, и опа – у вас постоянный доступ ко всем локациям, какие вам нужны, – дом, работа, дорожные пробки. И установить ее под силу любому. Пять минут максимум. Вы вдумайтесь, какие перспективы!

Экран у него за спиной побелел, пляжи исчезли, появилась другая сетка.

– Это мой задний двор, – сказал Бейли, открыв трансляцию из скромного и опрятного дворика. – Это передний. Тут гараж. Это на холме над шоссе 101, где в час пик все стоит. Это у моей парковки, чтоб никто там не парковался.

Вскоре на экране возникло шестнадцать разных видеопотоков.

– И ведь это только мои камеры. Я вбиваю номер – первая, вторая, третья, двенадцатая, любая – и вуаля, картинка. Проще простого. А как делиться? Скажем, у моего другана тоже есть камеры и он хочет предоставить доступ мне – тогда как?

Таблица на экране разрослась, шестнадцать окошек превратились в тридцать два.

– Это камеры Лайонела Фицпатрика. Он у нас лыжник, и его камеры следят за условиями в двенадцати разных локациях над Тахо.

Появилось двенадцать изображений заснеженных горных вершин, долин ледяной голубизны, хребтов, увенчанных темно-зеленой хвоей.

– Лайонел может предоставить мне доступ к любой своей камере. Все равно что подписаться на чужую ленту, только доступ получаешь к потоковому видео. Какое кабельное ТВ? Какие пятьсот каналов? Если у вас тысяча друзей и у каждого по десять камер, вы получаете десять тысяч видеопотоков. Если у вас пять тысяч друзей, видеопотоков уже пятьдесят тысяч. И вскоре можно будет подключаться к миллионам камер по всему свету. Опять-таки – вдумайтесь, какие перспективы!

Экран распылился на тысячу экранчиков. Пляжи, горы, озера, города, офисы, гостиные. Зал бешено зааплодировал. Экран почернел, и из черноты выплыл белый пацифик.

– Представьте, какие перспективы для правозащитников. Протестующим на улицах Египта больше не нужно таскать с собой камеру, надеяться, что удастся запечатлеть правонарушение или убийство, а потом неизвестно как доставлять эту запись с улицы и выкладывать онлайн. Теперь можно приклеить камеру на стенку – и все дела. Вообще-то мы так и сделали.

Зал потрясенно притих.

– Покажите нам камеру восемь в Каире.

На экране появилась улица. На мостовой валялись транспаранты, поодаль стояли двое полицейских, готовых к уличным беспорядкам.

– Они этого не знают, но мы их видим. Весь мир смотрит. И слушает. Включите звук.

Вдруг ясно зазвучала арабская речь ничего не подозревающих прохожих.

– И, разумеется, большинство камер управляется вручную или через распознавание речи. Глядите. Камера восемь, поворот влево. – Изображение на экране повернулось. – Теперь вправо. – Изображение повернулось опять. Бейли показал, как она двигается вверх, вниз, по диагонали – получалось замечательно плавно.