Околица... Слово-то какое! Оно звучало как слово "вольница"; в нем слышались посвисты ветра, журавлиные крики, гул волнующихся трав. В роще, куда шли ребята, звучала красивая песня. Поди разберись, кто певунья: девушка из ближнего города или сама фея весенних лугов? К сожалению, это была знакомая женщина из их села.

Но как увидеть фею, добрую тетю Зину? В роще меж деревьев мелькнуло вдруг ее знаменитое платье. Друзья бросились туда... Но нет, то не платье, а просто полянка, усеянная, словно брызгами июньского неба, синими цветами.

Становилось жарко, и ребята с облегчением шагнули в дубраву, пересекли полянку, перелески и вошли наконец в совсем незнакомый сосновый бор - глухой, тихий и тенистый. Сквозь ветви пробивались паутинки солнечных лучей, и тогда рыжие стволы сосен вспыхивали, отбрасывая на подлесок и лица ребят слабый розовый свет. Иногда прошуршит по стволу поползень да гулко пробарабанит дятел. И снова тишина.

Сосновый бор расступился, и открылось гладкое, без единой морщинки озеро. В нем, как в перевернутом синем небе, недвижно застыли облака. И здесь тишина. Одни лишь стрекозы звенели в камышах.

На берегу попался сухой, поросший травой мыс с высоким, густо разросшимся тополем. Ребята укрылись под его зеленой крышей. Василь вынул из кармана камешек, подобранный по дороге. Размахнувшись, швырнул его в озерную гладь, любуясь кругами и задрожавшими, заплясавшими в воде облаками.

- Перестань,- сказал Андрей.- Заругают.

- Кто заругает? Ерунда,- ответил Василь и бросил еще один камень.

Из воды неожиданно высунулась голова с рыжими, прилипшими к узкому черепу волосами. Рыжеволосый незнакомец осторожно потрогал свой висок, поморщился, словно от боли, и проворчал:

- Вот разбойники. Прямо в голову попали.

Василь видел, что странный незнакомец обманывает: камень упал далеко в стороне. Рыжеволосый подплыл и остановился, когда вода была ему по колено. Влажно блестели его зеленые и будто сотканные из водорослей короткие брюки. Незнакомец свирепо сдвинул брови, погрозил пальцем и прогремел:

- Не засоряйте водоемы!

- А ты, дяденька, кто? - спросил нисколько не испугавшийся Василь.Водяной?

- Он самый,- рыжеволосый самодовольно разгладил свои усы.- Я хозяин местных вод. Я царь!

- А русалки здесь водятся?

- Спят, лентяйки,- нахмурился водяной.- Всю ночь плясали под луной, а сейчас спят. Проснутся, я им задам взбучку.

- А ты, дяденька, не ругай их,- уговаривали ребята.- Они ведь устали.

Рыжеволосый вышел из воды и, разминаясь, с удовольствием прошелся. Друзья залюбовались его хорошо развитой грудной клеткой, стройной фигурой и мускулами, игравшими под атласной кожей. Прямо-таки античный бог, скульптуру которого ребята недавно видели. Но лицо некрасивое - рябое, курносое, с рыжими и шевелящимися, как у жука, усиками, которыми водяной весьма гордился.

Водяной сел на сухой пригорок. Рядом расположились ребята и, желая познакомиться, назвали свои имена. Водяной почему-то опустил голову и ничего не ответил.

- А тебя, дяденька, как звать?

Но лучше бы не спрашивали: вопрос этот, кажется, был ему крайне неприятен. Лицо его искривилось, стало плаксивым и обиженным.

- Нелепое у меня имя, ребята,- уныло проговорил он.- Дурацкое. Смеяться будете.

- Не будем! - восклицали заинтригованные ребята.- Назови свое имя! Назови!

Водяной кряхтел, морщился и наконец произнес:

- Кувшин.

- Знаю! - воскликнул Василь.- Есть такой старинный сосуд. Пузатый-препузатый.

- Ну какой же я пузатый,- горько жаловался водяной.- А все из-за моей матери-русалки. Она любила купаться среди кувшинок. Ее так и прозвали Кувшинка. Свое имя она хотела передать дочери. Но у нее вместо дочери-русалочки родился сын, то есть я. Не долго думая, меня назвали Кувшином. Смешно? Глупо?

- Нисколько,- заверили друзья, которым рассказ о жизни водяных существ очень понравился.