- Где бродит? Где он сейчас?

Дедушка Савелий понюхал воздух и сказал:

- На лужайке около реки. По железу чую. Это уздечка и стремена из железа. В старину даже лошадок заковывали в проклятое железо.

На "проклятое железо" лесной дух обрушился с еще большим гневом, чем на Кувшина. А когда упомянул о каком-то топоре, борода его сердито затряслась. Топор и железо, сказал он, в древние времена были главными врагами леса.

И вдруг дедушка замолк, прислушиваясь к тишине и принюхиваясь.

- Ушел безголовый,- улыбнулся он.- Куда? Не знаю, малыш. Но больше он не вернется. Дорога свободна, идем.

Он взял мальчика за руку. В непроглядном лесу дедушка чувствовал себя, как дома, знал каждую звериную тропинку, каждое птичье гнездо.

- Кто, по-твоему, шуршит за кустом?

- Мыши,- ответил Василь.

- Не угадал,- рассмеялся дедушка.- Это малютки-гномики помогают мне ухаживать за лесом: они убирают сучья, сгнившие листья.

Из леса Василь вышел с некоторой опаской. Но кругом тишина. Лишь травы чуть слышно вздыхали и мирно серебрились под ливнем лунных лучей. Рядом надежный спутник - добрый дух леса с его чудесным голосом, ласковым и шелестящим, как древесная листва. У околицы села дедушка Савелий попрощался и ушел, растаяв в дымном сиянии степи.

Дома Василю крепко досталось от мамы, но папа увел его в другую комнату и стал расспрашивать.

- Ночные гости не так пугливы с детьми. Внеземные станции, конечно, фиксируют все необычное в блуждающей зоне, но издали и в инфракрасных лучах.Выслушав рассказ сына, папа сказал: - Это, малыш, уже что-то новое. Начали выступать из Памяти не мифологические и сказочные образы, а литературные. Завтра дам книгу, и ты все поймешь.

Утром отец дал сыну роман Майн Рида "Всадник без головы". Василь читал его и удивлялся, как это они с Андреем раньше не догадались взять из Памяти такую интересную книгу. Страшный всадник, напугавший его ночью, был в точности таким, каким он описан в романе.

Растревоженное воображение мальчика рисовало блуждающую зону в виде морского берега. Океан Памяти, плескавшийся в биосфере, во время шторма, или, как говорят взрослые, волновых флуктуаций, выбрасывает на берег вместе с пенистыми валами излучений разные образы прошлого. Как вчера ночью всадника без головы. Потом волны смывают их обратно в океан Памяти. Но самые злые образы - черти, драконы и другие - невидимками выплескиваются и улетают далеко назад, в доисторическое прошлое. И только там становятся видимыми.

Блуждающая зона, полная ночных тайн, и манила к себе Василя, и пугала. С разрешения папы он несколько раз бродил на лугу и вдоль опушки леса. К сожалению, ничего интересного не происходило. Однажды, правда, он столкнулся с лешим. Но то был обыкновенный лесной житель вроде дедушки Савелия. Мальчик ушел бы, если бы не забавное поведение лешего. Тот выскочил из леса и пугливо озирался, словно не понимал, где он и что с ним случилось. И оделся леший смешно: на нем старинный фрак, на шее галстук, повязанный бабочкой. Мальчик рассмеялся и попытался успокоить лесного жителя. Они сели рядышком на берегу реки и разговорились. Леший то и дело вздрагивал, оглядывался и прислушивался. Изредка прошелестит вверху ночная птица, глухо ухнет вдали филин. И снова тишина. Наконец леший окончательно успокоился и назвал себя философом.

- Задумывался ли ты над своими желаниями? - спросил он.

- Задумывался,- охотно отозвался Василь.- Иногда чего-то хочется. Но чего хочется - не знаю.

Вот это и есть, говорил лесной обитатель, кусочек осознанной человеком мировой воли. Твое личное хотение, утверждал философски настроенный леший, это дырка или, лучше сказать, подземный ход в мир, какой он есть на самом деле. А на самом деле есть только бесконечная мировая воля, слепое и бесцельное космическое хотение. Окружающий нас осязаемый мир в действительности не существует. Это всего лишь видимость мировой воли, наше представление.