Едкий запах, словно гриф-падальщик острыми когтями раздирал горло, щипал и выедал молодому вору глаза. Мокрая тряпка оказалась плохой защитой от неизвестной отравы. Голова кружилась, не то от недостатка воздуха, не то от витавшей в воздухе едкой зелени. Абу скоро понял, что долго так не протянет и ему нужно торопиться. Бегом, преодолев коридор, он стремительно скатился по наклонной лестнице и остановился.

Брошенный кем-то из дядьев факел валялся на полу, косо освещая часть стены и потолка. Чуть ниже, прямо на ступенях лежал Салех, согнувшись, словно спящий ребенок. Ниже возле самого сначала лестницы распластался его старший брат. Несмотря на пожиравший его душу ужас, молодой вор добежал до помещения с саркофагом. Тяжелая крышка каменной шкатулки валялась на полу — это означало, что дядья все-таки успели открыть ее. Что-то неуловимо странное во внешнем виде саркофага на мгновение привлекло внимание Абу, но нужно было спасать родственников, и он опрометью кинулся назад.

Здраво рассудив, что непреподъемного огромного Бакра он вряд ли сможет вытащить, Абу склонился над Салехом. Схватив тело под мышки, он потащил его вверх по ступеням в сторону выхода. Про себя он отметил, что если кожа Салеха была мокрой от пота, но чистой, то тело Бакра было все сверху донизу усыпано, какой-то зеленой дрянью. Интересно откуда она здесь взялась? Дышать в мокрой тряпке, которая облепила рот и нос, а тем более тащить, вдруг ставшего таким тяжелым Салеха, с непривычки было очень тяжело. Абу не тешил себя иллюзиями относительно того жив тот или нет. Но когда он все-таки вытащил Салеха на яркий солнечный свет, и увидел во, что превратилось его лицо, он едва успел сорвать с себя платок, как его тут, же вывернуло наизнанку. Когда он думал, что все уже закончилось, его тело вновь потряс мощный спазм рвоты. Его полоскало довольно долго. Абу уже решил, что ему пришел конец, но тут его неожиданно отпустило. Рухнув на землю, возле лужи блевотины, он кое-как отдышался. Потом немного придя в себя, он отполз как можно дальше от изъеденного непонятной проказой до самых костей тела Салеха.

Собираясь с мыслями, Абу неожиданно вспомнил, то, что так сильно поразило его там в гробнице. В той самой проклятой погребальной комнате, где стоял саркофаг. И это что-то было красное свечение, идущее от открытого саркофага. Было такое ощущение, что тот нагревается изнутри и пышет жаром, словно печка, на которой пекут хлеб.

Абу вытащил из сумки Бакра еще один платок, порвал его на два куска и, обмотав им руки, намочил водой из бурдюка. Мысль о том, что ему, быть может, удастся спасти Бакра не посещала его. Он уже смирился с тем, что потерял своих дядьев навсегда. Причем, если говорить честно, то эта потеря его не особенно и расстроила. Молодого вора интересовало лишь содержимое саркофага. По непонятной причине проклятый каменный ящик ни с того ни сего вдруг начал разогреваться и превращаться в печь. Если так пойдет и дальше то все его содержимое скоро превратится в угли, а потом в пепел.

Внутри первого коридора Абу, к своему удивлению, обнаружил, что зеленый порошок медленно, но неуклонно бледнеет и исчезает. Не останавливаясь, он пробежал до лестницы, проворно ссыпался вниз, подобрал валявшийся на полу, все еще горящий, факел и вошел в комнату с саркофагом. Впрочем, факел Абу уже был не нужен, так как в погребальной комнате стало светло, из-за пугающей метаморфозы происшедшей с огромной гранитной коробкой. Саркофаг, лишенный крышки, наливался жутким малиновым внутренним светом, Каменистый пол, на котором он стоял, тоже начал раскаляться. От саркофага вдруг повеяло нестерпимым жаром. Даже сквозь мокрую ткань платка Абу ощутил, как кожа ни лице начала стягиваться.