Но так как его сильно позабавило небывалое самомнение этой коротенькой толстухи из провинции, то он промолчал.

— Ладно, иди ко мне! — сказала Лотос, после чего тяжело вздохнув увалилась на циновку.

Там раскинув свои пышные телеса она завлекающе улыбнулась Некра. Глядя на нее, парасхит невольно подумал о том, что было бы неплохо выпотрошить ее как снулую рыбу, вывернув при этом все ее потроха наизнанку. При этом настроение его капризного копулятивного органа неожиданно заметно улучшилось. Некра с удивлением отметил этот факт, но вдаваться в подробности и причинно-следственную связь не стал, вернее сказать не успел. Потому что дальше произошло настоящее чудо.

Неожиданно воздух над лицом Лотос задрожал и начал сгущаться, образовывая некое подобие маски. И уже в следующее мгновение она стала обретать знакомые Некра черты. Это было Лицо! Лицо Нефертау!

Дыхание Некра сперло, а сердце напротив заколотилось со страшной силой где-то в горле. Эффект достигнутый наложением Лица на такую беспородную шавку, какой была Лотос был потрясающим! Если ранее перед Некра лежала дешевая проститутка, то теперь на грязной циновке покоилось нечто неземное. Общее впечатление усугублялось тем, что Лотос широко распахнула свои глаза. Теперь сквозь бледные глазные впадины призрачного Лица сверкали живые женские глаза, исполненные живейшего любопытства и влаги! Воистину великая кудесница Нефертау, знала что делала! Теперь не Некра предпринимал какие-то шаги, а само Лицо вело его и заставляло делать то, что было необходимо!

Он решительно шагнул по направлению к циновке. При этом достоинство его напряглось и запульсировало в такт его напряженному сердцебиению. Все в один момент изменилось самым чудесным образом. Более не существовало никакой толстомясой девки, неловко раскинувшей свои жирные ноги в стороны. Все это осталось далеко за пределами восприятия Некра. Теперь для него существовало лишь только Лицо и инструмент, который вел его к обладанию им. И этим инструментом, этим костылем, этой подпоркой на пути к обладанию счастьем, для Некра было тело Лотос, дешевой уличной девки.

Некра накрыл собой ставшее внезапно прекрасным и одухотворенным тело продажной женщины. В настоящий момент перед ним было только Лицо. Всего остального он просто не замечал и не видел, мир вокруг него перестал существовать. Опираясь на левую руку, правой он обхватил восхитительную грудь, и ладонь его наполнилась и даже более того. Ощутив как сосок находящийся в самой середине смуглой округлости, которую он сжимает, превращается в твердую выпуклость, Некра болезненно застонал.

Влажное, горячее лоно женщины с тихим вздохом поглотила его. Провалившись вовнутрь Лотос, Некра растворился в том внеземном блаженстве, которое незамедлительно охватило исстрадавшуюся душу. Ему понадобилось всего несколько торопливых движений для того чтобы его семя с торжествующим ревом вырвалось наружу и благополучно заполнило собой отпущенное для этого пространство.

— Что-то ты слишком быстро закончил скачку! — недовольно проворчала Лотос. — Я ничего не успела почувствовать!

Внезапно, в сознании Лотос всколыхнулось неприятное щекочущее ощущение, что ее лицо покрывает что-то невесомое, вроде тончайшей паутины. Вдобавок ко всему это что-то, издавало непонятный, страшный запах. Неизвестно почему, но это напугало ее до крайности! Несмотря на то, что аромат был сладким, сквозь него, тем не менее, явственно пробивался некий страшненький запашок.

Все это время, Некра обретший второе дыхание, старательно пыхтел на женщине.

Охваченная внезапной паникой Лотос, попыталась сорвать с себя это пугающее наваждение. Но Некра как будто специально ждавший этого момента тут же торопливо заломил ей обе руки за голову. Тяжело пыхтя, он методично двигался в ее влажной податливой глубине, неуклонно приближая момент высшего блаженства. Момент единения с Лицом! Единственное, что звучало неким диссонансом во всем этом священнодействии — это были крики и визг, которые совершенно неожиданно вдруг стала издавать эта глупая девка, так послушно предоставившая свое тело для того чтобы Некра мог посредством ее соединиться со своей Нефертау!

Все это не могло не вызвать в нем глухого протеста.