– Что это значит? – озадаченно спросил Клим. – Что Славяну понадобилось?

– Непонятки… Похоже, дело серьезное. Видимо, этот парень действительно вывел из строя охранную цепь – не зря же Славян сказал, что камеры какую-то байду показывают…

– Или кто-то из наших ему помог… Слушай, наверняка это наш системщик что-то мутит! Блин, ненавижу эту ботанскую морду! Все время над чем-то колдует, как чего спросишь, так вечно типа занят, или ответит так, что вообще непонятно становится…

– Эт’ точно, от этих компьютерщиков вред один только…

Охранники заговорили на очень близкую им и, видимо, больную тему. Впрочем, не они первые, не они последние, кто любит обвинять даже в несуществующих грехах тех, у кого интеллекта чуть поболее, чем у заплечных дел мастеров…

Средний и безымянный пальцы правой руки безболезненно, но неприятно дергало, на пол капала кровь. Я тщетно пытался освободить ноги, но добился лишь того, что стул немного повернулся по направлению к дверному проему.

Негромко стукнула дверь, кто-то вошел внутрь. Стас и Клим резко заткнулись, нежно пробормотали «здравствуйте». Краем глаза я видел вошедшего, более того, я уже узнал его, хотя и не слишком-то ожидал увидеть здесь этого человека. И он тоже узнал меня.

– Ну что же ты, Саша, глупостями-то занимаешься? – послышался резонный вопрос.

Позже Вахрушев рассказал мне, почему получилась такая «подстава» с его стороны. Едва он открыл очередным ключом из лехиной связки вторую дверь, как услышал галдеж и топот ног снаружи. Естественно, он заподозрил, что это бегут по наши души, а потому ужом проскользнул сквозь проем и прижал дверь изнутри. В эту секунду два охранника уже ворвались в тесный холл и увидели меня. Вообразив, что я здесь в единственном числе, они принялись меня прессовать, а Эдик… Эдик тем временем отправил в интернет еще несколько свежих фотографий и включил свой телефон, чтобы хоть немного развеять темноту; фонарик-то остался у меня. Едва он попытался осмотреться, как до его ушей донесся громкий шепот:

– Эй! Кто здесь? Помогите, пожалуйста!

Эдик подобрался к источнику шепота, и увидел еще одну дверь – выполненную в виде стальной решетки на шарнирах.

– Свет включается? – спросил Эдик.

– Да. Справа от меня ищите.

Эдик не сразу, но все же нашарил сдвоенный выключатель. Одна из клавиш зажгла люминесцентные лампы в помещении, где стоял Эдик (небольшая, примерно шести квадратных метров, комнатка со столом, стулом, телевизором, микроволновкой и холодильником), другая – заставила осветить пространство за зарешеченной дверью.

Там тоже была комната. И тоже невеликая, хотя и побольше этой «кухни». Тоже с очень простой обстановкой: стол, стул, простая кровать и книжная полка. Да еще отгороженный угол, через который сверху вниз шла толстая канализационная труба. Типичная камера-одиночка. Со стенами, крашенными в самый неприятный из всех оттенков темно-зеленого.

– Вы не с ними? – в вопросе обитателя этой камеры слышалась очень слабая надежда.

– Нет. Мы сами по себе, – ответил Эдик. – Сейчас попробую вытащить тебя отсюда.

– У вас есть ключ? – надежды в голосе уже было больше.

– Сейчас проверим…

Один из ключей подошел. Но замок был не простым: обычный ключ только снимал механическую блокировку, а чтобы открыть дверь, нужно было приложить электронный чип.

Прислушиваясь к моим воплям, Эдик сделал еще несколько снимков, а затем, идя на порядочный риск, прокрался из «кухни» в холл, затем вприпрыжку добежал до машины Минкеевой, взял там электромагнитный генератор и вернулся с ним к «камере».