Так что уже к середине осени у Сергея появились вполне здравые мысли, что братца можно постепенно выводить в люди. А для этого и соответствующей легенды выдумывать особо не стоило: Евгений Чернов после тяжело перенесенной болезни вот-вот собирается вернуться из Италии на родину. Слух по соседям запустил, паспорт проверил, своего протеже стал соответствующе готовить. Оставалось только сообразить, куда, как и зачем отдать младшего брата в дальнейшее обучение. С этим имелись трудности этического характера.

И над этими трудностями Сергей задумывался в последнее время все чаще и чаще. Ну спас он человека. Ну почти его легализовал в этой жизни без прописки, что уже само по себе достойно занесения в историю Москвы. Ну сделает он этого парня полноценным россиянином, возможно даже счастливым, полностью обеспеченным материально. Но ведь откуда-то этот человек взялся! Где-то по нему плачут и убиваются его родственники! Где-то неожиданно оборвалась одна из судеб, принеся этим горе своим друзьям, близким и родным. Причем, скорее всего, случилось это все-таки в Москве. И несмотря на огромный мегаполис, в котором можно было прожить сто лет в соседних домах и никогда в жизни не пересечься, нового Евгения Чернова, по всем законам то ли подлости, то ли случайности, обязательно встретит кто-либо его знающий. Встретит, узнает, поднимет крик. И вот что будет тогда?

Вот тогда и вспомнят о старшем санитаре «скорой помощи». И вполне возможно, что засадят за похищение человека в места весьма отдаленные, теплом не балующие. Вряд ли примут во внимание как смягчающее обстоятельство сам факт спасения из-под скальпеля торговца органами. Не лучше ли все-таки отвезти в Тмутаракань? Может, лучше просто отпустить на все четыре стороны? Авось найдут и на этот раз таки отыщутся сердобольные родственники?

Но имелась и вторая сторона медали: а вдруг и родственников нет? Да и вообще никого, кто его знает? Опять парню не хватало угодить в прежнюю клинику, под алчный взгляд тамошнего главврача.

Сомнения. Размышления. Тревога, вызывающая бессонницу.

И пожалуй, от попыток расстаться с поддельным младшим братом удерживало яркое, незабываемое воспоминание: два лучика странной энергии, упирающиеся в потолок больничной палаты. В этом парне жила тайна, неразрешимая загадка, которая для деятельной, пусть и верящей в сказки натуры Чернова являлась дополнительным катализатором, тем самым дополнительным стимулом, который спровоцировал всплеск сообразительности, повышенной работоспособности и невиданных организаторских способностей. Хотелось не просто выяснить странную тайну, но и обследовать ее, убедиться лишний раз в ее существовании.

Поэтому младший Чернов продолжил обучение на дому, но стал одновременно с этим готовиться к выходу «в люди».

Тогда как его попечитель умудрился благодаря возросшей сообразительности и некоторой толике удачи ухватить удачу за хвост. Распределения в глухое место российского захолустья после защиты дипломной работы молодой врач не опасался. Благо работа четыре года в «Скорой помощи» давала и место, и приличную должность. Но работать там ему казалось и бесперспективным и бессмысленным во многих отношениях. Тогда он с невероятным энтузиазмом бросился подыскивать для себя более подходящее место. И ему повезло отыскать новое место работы там, где он раньше и не мечтал оказаться: в Научно-исследовательском институте нейрохирургии и микробиологии человека. Сокращенно НИИНХМБЧ. А работающие там ученые, доктора и администрация в разговорах между собой частенько называли одни словом: Нинхэмбэчэ.

Вот в этом казенном доме с таким труднопроизносимым названием и началась успешная, можно сказать головокружительная карьера Чернова Сергея Николаевича. С прежней работы его отпустили хоть и не без слез, но вынужденно: сработало правильно написанное, идеально оформленное заявление. На новом месте он сразу попал в команду академика Гальцева Григория Григорьевича, пожалуй, самого именитого в российской науке человека, который вне ведомственных структур исключительно на базе общей науки занимался паранормальными явлениями.