За ужином темы разговоров сменились. Гости, прежде разбившиеся на компании по интересам, сейчас участвовали в общей беседе. Мы же с Болхом старались не отсвечивать, в разговор старших не вмешивались и отвечали лишь на те вопросы, что были адресованы непосредственно нам. Уж не знаю, почему отмалчивался внук князя, но я не участвовал в общем разговоре просто потому, что большая часть имён, событий и столичных новостей, о которых упоминали гости, мне были совершенно неизвестны. Да что там! Я и о причине нынешнего сборища узнал только из тоста, прозвучавшего в начале трапезы. А она была достойной, между прочим! В три часа дня военные доложили государю об окончательном решении вопроса с неупокоями, терзавшими южные пределы государства, а уже полчетвёртого в эфире прозвучал поздравительный манифест на эту тему. Правда, я не понял, какое отношение к этому действу имеет семейство Старицких, но… да чёрт с ним. К волхвам Виталий Родионович вроде бы тоже отношения не имеет, но ведь возится с результатом их деятельности? Я имею в виду пресловутый «Уральский сдвиг».

И вообще, князь большой, ему видней. А меня и такой повод для праздника устраивает. Тем более что княжеский повар поработал на славу, и огромный стол в большой столовой просто-таки ломился от блюд, аромат которых… эх! Жаль только, что меня всё же отвлекли от дегустации очередного шедевра.

– Ерофей, скажи, что за конструкт ты продемонстрировал детям, ради получения которого нужно обязательно посетить хольмградский зоосад? – спросила Лада Баженовна, и взгляды гостей скрестились на мне. Болх подмигнул и тут же изобразил глубокий интерес к овощному рагу. Сдал, зараза.

– Иллюзорного зверя, ваше сиятельство, компаньона, почтальона и немного защитника, – отвлёкшись от поглощения пряного телячьего медальона, ответил я. – Злата продемонстрировала мой подарок, и детям он очень понравился. Полагаю, теперь они хотят побывать в зоосаде, чтобы подобрать для себя… прототипы, так сказать.

– Иллюзорный защитник? – приподнял бровь один из военных, присутствовавших за столом, инженер-полковник Эбергардт. – Странное сочетание. Как иллюзия может от чего-то защитить? Она же не материальна.

– «Немного защитник», – уточнил я. – Прежде всего, созданный мною иллюзор это компаньон и почтальон, способный доставить послание в любую точку мира за считанные секунды… без всякого зеркома. Функция защитника в нём второстепенна и не так мощна, как мне хотелось бы, но и имеющегося потенциала достаточно, чтобы защитить хозяина иллюзора от нападения взрослого человека, не обладающего познаниями в боевом ментальном оперировании, или, в крайнем случае, дать время хозяину, чтобы сбежать от опасности. Что же до нематериальности иллюзий, это распространённое историческое заблуждение, основывающееся на особенностях лишь одного их типа – оптического. Любой современный физик легко докажет, что все иллюзии без исключения в той или иной мере материальны. Другое дело, что степень этой «материальности» может быть просто мизерной.

– Вот-вот, а я о чём говорю! – фыркнул полковник. – Удар иллюзорного кулака синяка под глазом не оставит, и боли не причинит.

– Уверены, Игорь Святославич? – повинуясь моему мысленному приказу, на столе появился Бохом, на этот раз в черкеске с газырями и папахе. Только шашки не хватает… и пики. Впрочем, последнюю он тут же нашёл, выхватив у меня из руки двузубую вилку, которой я терзал телячий медальон. Иллюзор, под удивлёнными взглядами сидящих рядом гостей, ловко прокрутил её в лапах и вонзил в кусок мяса, лежащий на моей тарелке. Понятное дело, что поднять изрядно потяжелевший «снаряд» ему бы не удалось, поэтому я тут же развеял своего «боевого хомяка» и, взяв вилку в руку, зубами стянул с неё кусочек медальона.