И пусть я направилась к грядке и даже принялась вырывать маленькие, едва заметные травинки, но мысли мои всё равно то и дело возвращались к тому странному сновидению.

- Гасим, - позвала, всё же решив, что спросить не мешает. - А что означает слово «эрдони».

- Эрдони? - удивлённо уточнил маг, выпрямившись на своём низеньком табурете. - Кажется, подобное слово я встречал в религиозных книгах или в древних легендах. В них Боги Семирии так называли тех, кому дарили свою милость. Мужчин звали «эрсани», что означало «любимый сын», ну а женщин «эрдони» - «любимая дочь». А откуда ты вообще это взяла?

- Говорю же, сон приснился странный, - отозвалась, не отрываясь от своего занятия. - Там мужчина был, с завязанными глазами. Вот он-то меня и называл эрдони. А потом сказал, что если я не воспарю над бездной, Семирская Империя перестанет существовать.

- Так, - протянул Гасим, и его голос показался мне неожиданно напряжённым.

Вообще, несмотря на свой ужасающе огромный возраст, этого мага нельзя было назвать серьёзным или строгим. Напротив, он даже к самым важным и значимым вещам относился просто и с юмором. Именно потому меня так и насторожил его тон. А когда, обернувшись, увидела в его глазах открытое опасение, даже растерялась.

- Рассказывай, что ты там видела, во всех подробностях и с самого начала, - неожиданно потребовал наставник. Но распознав моё смятение, смилостивился и пояснил: - Чуют мои седые волосы, что непростой это был сон. А значит, нам как можно скорее нужно принять меры.

Конечно, я выложила всё, что смогла вспомнить. И про шипастых мужчин, выходящих прямо из моря, и про мои попытки их остановить, и про ощущение надвигающейся беды. А о старике, называющем меня эрдони, вообще говорила дольше всего. Описала его во всех подробностях, процитировала каждую его реплику. А когда закончила, Гасим только молча кивнул, поднялся со своей табуретки и направился в дом.

И пусть мне он ничего пояснять не стал, но по его застывшему, будто испуганному лицу я поняла: дела действительно плохи.

***

Яркий красный шарик медленно катился по мягкому ковру, будто его подталкивал кто-то невидимый. Но маленькая Мелисса всё равно не отчаивалась и продолжала упорно ползти за этой гадкой своевольной игрушкой. Она упрямо преодолевала преграды из подушек, больших игрушечных зверей, сшитых из мягкой ткани. Даже через свою любимую музыкальную шкатулку перелезла, не обратив на ту ни малейшего внимания. Сейчас её интересовал только гадкий шарик, который никак не желал даваться в руки.

Будучи совсем крохой, маленькая принцесса Семирской Империи даже представить не могла, что шарик-то, по сути, ни в чём не виноват. Его просто заставляют от неё укатываться. Причём, делает это ни кто иной, как её старший брат. И учитывая упрямство обоих родственников, эта забава продолжалась бы ещё долго, если бы её не прервала вошедшая в детскую императрица.

Едва закрыв за собой дверь, стройная блондинка в длинном платье светло-зелёного цвета обвела взглядом происходящее и, изобразив тяжёлый вздох, покачала головой.

- Я даже не знаю, кому из вас это доставляет большее удовольствие, - сказала она, наблюдая, как её восьмимесячная дочь упрямо ползёт за шариком, который странным образом резко укатился влево, умудрился обогнуть девочку по дуге и оказался за её спиной.

Малышка Мелисса на мгновение замерла на четвереньках, но так и не найдя взглядом коварного врага, уселась на пол и смешно насупилась. И когда, спустя несколько секунд, наглый шарик толкнулся ей в руку, обернулась и, обрадовавшись, снова поползла за ним.

- Очень целеустремлённая девочка, - проговорил сидящий в кресле Диар и, хмыкнув, добавил: - Она так забавно нервничает.