– Мне ближе Хрущев, – заметила Жолташ.

– Хрен редьки не слаще, – парировал Кондратьев. – Поставил целью догнать и перегнать Запад, растворить Россию в общемировом пространстве. В итоге что получилось? Помните, как у Ключевского: надо развиваться и совершенствоваться в качестве русских, а не крашеных кукол европейского просвещения. Именно при Никите Сергеевиче мы встали на путь превращения в лавочников, хотя нам это противопоказано. Мы по своей натуре, скорее, бродяги, которым нужен строгий хозяин, а не болтун и хвастун. Мы бываем активны только под давлением. Вот почему нам оказались ближе ленивые греки, чем рациональные немцы или французы. Радзинский и компания этого, увы, не понимают и понимать не хотят.

– А может, наоборот – это их не понимают?

– Знаете, лет двадцать назад ваши сомнения были бы уместны, но только не сегодня. Теперь уже понятно, что ничего иного, кроме дикого капитализма в России создать не удастся. Почему? Не хватает и не будет хватать того нужного процента людей, которые умели бы действовать инициативно и самостоятельно. Лавочников с настоящим капиталистическим духом не хватает. Слишком большой процент людей у нас с «азиатским» мышлением. А с ними не капитализм надо строить, а социализм.

– Так ведь строили его уже однажды?

– Значит, придется делать это снова – иначе вымрем. Вспомните, какими темпами мы исчезали при социализме и как это происходит сегодня. Русскому человеку нужны простые и доступные его уму государственно-правовые конструкции. Социализм такой конструкцией и является.

– Нет уж, я в социализм обратно не хочу, насмотрелась, – сказала будто отрезала Жолташ.

– А вы что в те годы сильно пострадали?

– Вовсе нет, но всяческого лицемерия насмотрелась досыта. В том числе и самого что ни на есть элитарного.

– Вы принадлежали к элите?

– В некоторой степени: мой отец занимал достаточно высокий пост в военной сфере. И всю эту советскую азиатчину я видела воочию: как хозяева жизни на словах радели за народ, а в реальной действительности считали его быдлом.

– Неужели и ваш отец разделял такую же точку зрения?

– Мой отец – другое дело, он был иного помола. Впрочем, почему был – он и сейчас жив, правда, не скажу, что очень здоров.

– И разделяет вашу сегодняшнюю точку зрения относительно азиатчины?

– Нет, здесь он, скорее, на вашей стороне. Даже иногда, когда мы спорим, называет меня «пятой колонной». Ну какая же я «колонна», да еще «пятая»? Наоборот, мне больно за то, что происходит сегодня с Россией. Такие как я не предатели, мы – инакомыслящие.

– Никто и не собирался причислять вас к предателям, боже упаси. На мой взгляд, вы просто… заблудшая.

– Я это определение в отношении себя слышу неоднократно.

– От вашего родителя?

– Нет, есть еще один человек. Правда, у него мысли еще более радикальные, чем у меня.

– Он тоже из элитариев?

Последовала пауза, которую Кондратьев расценил как нежелание его собеседницы отвечать на заданный вопрос. Вместо ответа женщина внезапно спросила:

– Вы сами в какой сфере трудитесь, если не секрет?

– В юридической, – весьма обтекаемо обозначил Кондратьев сферу своей служебной деятельности.