Она пошла к конюшне. Ирина еще не заходила внутрь, но, по мнению Шалако, обороняться они могли только в этом строении.

У двери сидел Хардинг; увидев ее, он быстро встал.

— Здрасьте, мэм. Могу я для вас то-то сделать?

— Покажите мне конюшню, мистер Хардинг. Мистер Карлин говорил, что это просто форт!

— Еще бы! Я осматривал ее, мэм. Тот, кто строил конюшню, знал толк в своем деле. Старая, жутко старая, но крепкая. Бойницы расположены так, что перекрывают все подступы.

Внутри Хардинг поднял фонарь. Длинное помещение, со стойлами для восьми лошадей, кладовая с упряжью и большой сеновал. Пологая лестница вела на второй этаж.

— Наверху помещение еще больше, — сказал Хардинг. — Похоже, одно время там жили. — Они поднялись по лестнице, и он показал ей комнату.

Пол был настелен из крепких досок. Здесь тоже были бойницы, а из большого окна Ирина охватила взглядом весь лагерь, освещенный кострами.

В промежутках между строениями стояли фургоны, но тревоги среди людей незаметно — не говоря уже о тех, кто проводил время за столом.

На небе, окаймленном черными зубчатыми вершинами, высыпали звезды. Ночь принесла приятную прохладу.

— Мистер Хардинг, вы давно на Западе?

— Да, мэм. С одиннадцати лет. До этого я жил в Огайо. Вырос на ферме, мэм, занимался охотой. Вскоре после того, как мы переехали на Запад, мою семью уничтожили кайова — я в то время находился в гостях. С тех пор перевозил грузы и охотился на бизонов. Много плотничал.

— Как по-вашему, нам угрожает опасность?

— Да, мэм. Где апачи, — там всегда опасно. Это относится почти ко всем индейцам, если уж говорить начистоту. Война для них — образ жизни. Главное богатство для них лошади, и тот, кто ворует лошадей, лучше других, большой человек, очень большой.

— Мистер Хардинг, Шалако посоветовал нам подумать об обороне конюшни на случай, если мы не сможем защищать лагерь. Он сказал, что надо сложить здесь продукты и патроны.

— Хорошая мысль.

— Он посоветовал также оставить внутри или возле конюшни человека, которому можно доверять. Я хочу, чтобы это были вы, мистер Хардинг.

— Хорошо, мэм. Прошу прощения, мэм, но насчет доверия я хочу сказать, что у вас здесь очень нехороший народ, Я бы не очень полагался на них, а Фултон, мэм, просто опасный человек, очень опасный.

Она отвернулась от окна и пошла к лестнице. У самых ступенек она задержалась.

— Мистер Хардинг, что вы знаете о Шалако?

Рой Хардинг, худощавый, коренастый молодой парень, невысокий, но мускулистый и крепкий, остановился рядом.

— Я его, мэм, раньше не видел, но много слышал о нем. Баффало знает его давно. Шалако вырос, мэм, где-то в Калифорнии, недолго жил в Техасе. Когда ему исполнилось восемнадцать, он отвалил и прошло восемь лет, прежде чем он объявился снова, уже в Монтане. Кроме того, что он один из лучших стрелков на границе, о нем известно немного. Читает следы он лучше многих индейцев и наездник отменный. Баффало Харрис говорит, что в схватке он просто неуловим. — Хардинг помолчал. — По мне, лучше бы он остался.

Когда Ирина вернулась к столу, фон Хальштат только молча оглянулся на нее. Слуга снова наполнил бокалы.

— Попробуйте, Анри. Это одно из лучших немецких вин.

— Хорошее, очень хорошее вино.

— Серьезно? Не подозревал, что французы в силах признать, что есть хорошие вина, кроме французских.

— Напротив, барон, отличную вещь французы всегда готовы принять независимо от того, откуда она родом.