– Вам не нужны срочные проплаты? – спросил Юшкевич Ленского.

– Обойдемся, если вы сумеете все провернуть в течение трех дней. Мне лишние подозрения ни к чему.

– Вас никто ни в чем не подозревает. Вы всего лишь поможете государству избавиться от лишних проблем.

– Вас устроит, если вашу охрану будут осуществлять люди Ленского? – спросил Юшкевич. Кривошеев пожал плечами:

– За мной стоит государство, и мне опасаться нечего, разве что вам кто-то угрожает, – и он бросил красноречивый взгляд на олигархов.

Юшкевич захихикал:

– Они люди могущественные и состоятельные. Для них самая большая угроза – потерять доверие руководства страны.

– Что вы, – возмутился Ленский, – мы всегда рады помочь. Если бы администрация обратилась раньше, мы начали бы сотрудничество и закрыли вопрос прежде, чем о нем стали судачить журналисты.

– С этого дня можете считать себя свободным от других обязанностей. Можете требовать любую помощь как от меня, так и от структур холдинга. Я надеюсь на вас и думаю, что, несмотря на короткий разговор, день вами потрачен не зря. Теперь можете немного отдохнуть, – Юшкевич поднялся и протянул Кривошееву руку.

Тот тоже встал, и все мужчины обменялись рукопожатиями.

– Видите, – блаженствовал Юшкевич, – теперь нет ни противников, ни врагов, мы все играем в одной команде. Всегда бы так на благо России. Пригласите, Спартак Иванович, кого-нибудь разлить спиртное по бокалам, – Момент торжественный, – благостно улыбаясь, отозвался Ленский, – и поскольку я хозяин праздника, то сделаю это сам.

– Большая честь, – усмехнулся Юшкевич. – Вам раньше приходилось пить в такой компании? – обратился он к полковнику налоговой полиции.

– На службе я вообще не пью.

– Служба кончилась минуту тому назад. Теперь мы, можно сказать, партнеры.

Ленский, как бы невзначай, продемонстрировал этикетку дорогого французского коньяка, разлил его в широкие бокалы.

– Мне, если можно, водочки. В политике я реформатор, но в гастрономии консервативен, к сожалению, до крайности.

– Сейчас исправимся.

Ленский собственноручно на маленьком подносике доставил бокалы к овальному столу. Глеб Сиверов услышал мелодичный звон стекла. Три бокала звучали в унисон, и лишь четвертый прозвучал на полтона ниже.

– Мы, русские, умеем договариваться, – вздохнул Юшкевич, переведя дыхание после рюмки водки, – но почему-то только в минуты опасности.

– Спасибо за приглашение и извините за опоздание, машина подвела. Я пойду? – спросил Кривошеев.

– Если вы уже познакомились с красивой женщиной, задерживать не стану, – улыбнулся Ленский.

– Тут все женщины красивые, – заметил полковник налоговой полиции.

– Вот и отдыхайте; понадобится каюта – обратитесь к охране. Они предупреждены. Вы действительно уже присмотрели себе спутницу или мне распорядиться?

– Не беспокойтесь, – Кривошеев вышел из каюты.

– Он ведет себя достаточно нагло, – тихо проговорил Юшкевич.

– Я бы на его месте вел себя точно так же, – отозвался Ленский.

– Держите с ним дистанцию. – Юшкевич отставил пустой бокал и закурил, глубоко затянулся, задержал дыхание, наслаждаясь ароматом. Тонкая струйка дыма потянулась в открытую дверь. – Если полковник вам не нравится, я мог бы постараться его заменить, хотя не знаю, удастся ли это.