Интерес Данилыча распалялся по мере того, как приближался день появления Малыша. Он ожидал увидеть громадную фигуру с надменным видом, а из машины выпрыгнул и просеменил в свои комнаты молодой парень со всклокоченной прической и в потертых джинсах.

По всему дому пронеслось и хозяину доложили: прибыл Малыш. От обеда он отказался, велел принести кофе к нему в кабинет.

Данилыч сам нес серебряный кофейник с только что сваренным дымящимся кофе. Сладости разные и фрукты, и вино, и коньяк несла официантка — восемнадцатилетняя девушка, работавшая в первоклассном ресторане и на время нанятая для обслуживания гостя.

— Меня зовут Малыш, а вас как? — обратился к старику.

— Данилыч, — важно ответил камердинер хозяина.

— А вас? — повернулся к девушке. И все по-английски.

— Кэт. По-русски — Катерина. — Она обольстительно улыбнулась.

Малыш, оглядев ее, сказал:

— Вы очень красивы! И молоды. Вам тут нравится?

— Очень.

Малыш кивнул. И, взяв шоколад, стал пить кофе. Данилыч, отступивший в сторонку и кивком отославший Кэт, продолжал разглядывать гостя. Ничего важного и примечательного в нем не находил, наоборот, — удивляла простота и даже простоватость парня из России, его наивно-глуповатый вид. Правда, в кресле он сидел вальяжно и пил-ел неторопливо. Временами устремлял на Данилыча круглые синие, как мартовское небо, глаза, — они светились почти детским любопытством, но в то же время искрились огоньками воли, власти над людьми и каких-то затаенных, напряженных дум.

— Вас зовут Данилыч? Вы русский?

— Да, я русский.

— А еще, я слышал, вас называют Флавием. Зачем? Почему? И что такое Флавий?

— Иудей какой-то. Я будто на него похож.

— Иудей? Он где? Кто таков?

— Историк. И жил давно, во времена Иисуса Христа.

— Ого! Две тысячи лет назад. Но как же узнали, что вы на него похожи? Тогда не было фотографий и художников путевых не было. А? Чепуха какая-то!

— Да, может быть. Но так назвал хозяин. Я не возражаю, — Флавий так Флавий.

— Ваш хозяин умный человек. И много знает. Очень много. Да. А теперь покажите, где я буду спать. И скажите, чтобы до завтра меня не будили.

Потом он куда-то исчез и в «Шалаш» заезжал два-три раза, и ненадолго. Данилыч так и не понял, что он за птица и почему вокруг него мелким бесом ходит сын хозяина и так почтителен сам хозяин. И только позднее из отрывочных реплик и разговоров уловил, что Малыш владеет миллиардами и что его охраняют американцы.

Продолжал лично его обслуживать. Дивился его трудолюбию, трезвому образу жизни и уважительному обращению с прислугой.

На третий день после эпизода в беседке Малыш спросил Данилыча:

— Что там происходит?

— Где?

— Не прикидывайтесь простаком. Не на луне же, а здесь, в доме.

— Ничего. Почти ничего.

— Вот именно, — почти. Я же вижу. Говорите.

— Вам нельзя волноваться.

— Главное сделано. Теперь можно.

— Кто-то хотел отравить хозяина. Силай Михайлович напоил из своего бокала попугая, и тот сдох.

— Кто же может отравить хозяина, кроме…

— Вы хотите сказать: кроме меня?

— Вот именно. Из ваших рук он получает еду. Как и я, впрочем.

— Хозяин мне доверяет, он велел мне выпить отравленный сок…

— И вы?

— Я спокойно поднес к губам…

— Вот именно, — спокойно.