|
Но эти господа не были единственными бродягами в этих местах. Доносились тревожные слухи о дерзких кражах и даже о нападениях с оружием в руках. Правда, говорят, все это происходило довольно далеко от Вернонса, в самых отдаленных углах провинции, но ведь разбойники легко меняют места. Подобные мысли не были приятными для г-на де Вердло. В отсутствие Аркенена замок ему казался подвергнутым опасности, и г-н де Вердло сильно желал скорейшего возвращения этого необходимого слуги, одно присутствие которого в его глазах было верной защитой от всякого неприятного события. Г-н де Вердло вернулся, однако, в пустую комнату, где обыкновенно имел пребывание и откуда мог наблюдать за поддерживанием порядка в своих садах. В эту самую минуту пять садовников, нанятых на службу, работали там под управлением г-на Филиппа Куаффара, их старосты, которого г-н де Вердло уважал за умение обращаться с цветами и фруктовыми деревьями. Этот Куаффар прибыл в замок сравнительно недавно. Что касается о стальных, то г-н де Вердло выбрал их между вдовцами в том возрасте, который не позволяет думать о чем-либо ином, кроме своей работы. Понаблюдав за ним, он вынул из ящика связку писем. Развернув одно из них и сверившись с датой, г-н де Вердло надел очки и принялся за чтение, прислушиваясь в то же самое время к малейшему шуму, который мог бы возвестить ему приближение Аркенена и кареты.
IV
Письма, которые читал г-н де Вердло, или, лучше сказать, которые он перечитывал, так как почти наизусть знал их содержание, были ему адресованы невесткой, маркизой де Морамбер. Вот о чем в них говорилось:
Париж, 9 декабря 1738 г. Мне было бы очень приятно писать Вам, дорогой брат, если бы содержание моего письма касалось только путешествия, которое маркиз предпринял вместе со двором великого герцога. Это светлейшее лицо, услышав как-то отзывы о политических и экономических воззрениях г-на де Морамбера, выразило желание войти с ним в переговоры относительно некоторых реформ, которые ему хотелось ввести в королевстве. Г-н де Морамбер не счел себя вправе отказываться от такого почетного совещания, тем более что это было удобным случаем показать своим сыновьям свет. Он привел их с собой, и великий герцог дал ему понять, что он охотно будет видеть около себя этих молодых людей и что, без сомнения, согласится взять к себе на службу того или другого, сообразно его способностям. Договорившись об этом, г-н де Морамбер и оба его сына около трех недель тому назад отправились в дорогу, и по письмам я знаю, что они благополучно достигли цели своего путешествия. Вероятно, они теперь уже имели аудиенцию у великого герцога. Это событие очень лестно для нашей семьи. Оно еще увеличит ее блеск. Я не сомневаюсь в том, что Вы с удовольствием разделите эту честь, которою мы все гордимся, хотя Вы и не сделали ничего, чтобы ее достичь, если не считать того, что живете как подобает честному человеку. Я охотно верю к тому же, милый брат, что Вы обладаете здравым смыслом и нравственными качествами и что, несмотря на Ваше одиночество и отчужденность, в которой Вы пребываете, Вы не сможете остаться равнодушным к судьбе своих близких. Поэтому мне не приходится сомневаться в том, что Вы ощутите истинную скорбь, когда я Вам сообщу о смерти Вашего брата, г-на де Шомюзи. Я прекрасно знаю, что несходство ваших характеров и привычек делало вас несколько чуждыми друг другу, но природа создает в крови такие связи, которых ничто не в состоянии порвать, как бы слабы они ни были. В таком именно отношении находились друг к другу Вы и г-н де Шомюзи. Г-н де Морамбер равным образом не имел со своим братом сходства во вкусах, но это не помешает ему остро отозваться на его гибель, — чувство, которое Вы с ним, несомненно, разделите. Бывают часто в семьях люди, подобные г-ну де Шомюзи, которые приносят с собой меньше доброй славы, чем неприятностей, и чей образ жизни рисковал бы подорвать добрую репутацию семьи, если бы высоконравственное поведение остальных ее членов не уравновешивало все порицания, вызываемые прискорбным распутством одного из них. |
