Телефон замолчал.

Мак-Айвер выругался, безуспешно пощелкал тумблерами на аппарате и пересказал Дженни и Петтикину все, что услышал от Талбота. Дженни сладко улыбнулась:

– Не гляди на меня, мой ответ – нет. Я согла…

– Но, Джен, Тал…

– Я согласна, что остальные должны уехать, но я остаюсь. Ужин почти готов. – Она вернулась на кухню и закрыла дверь, оборвав все дальнейшие возражения.

– Короче, поедет как миленькая, и кончен разговор, – сказал Мак-Айвер.

– Ставлю годовое жалованье, что не поедет. Пока ты не уедешь. Ради бога, почему бы вам действительно не уехать? Я тут сам за всем присмотрю.

– Нет. Спасибо, но нет. – Лицо Мак-Айвера вдруг просияло в полутьме. – Вообще-то у меня такое чувство, что мы будто снова на войне, а? Снова эта чертова светомаскировка. Только и забот, что делать свое дело, присматривать за личным составом да подчиняться приказам. – Мак-Айвер, нахмурившись, посмотрел на свой бокал. – В одном Талбот прав: нам чертовски повезло, что мы британцы. Янки приходится туго. Это нечестно.

– Да, но наших-то ты прикрыл как мог.

– Надеюсь, что так. – Когда шах уехал, и насилие в стране повсюду поползло вверх, Мак-Айвер выдал всем американцам британские удостоверения личности. – У них все должно быть в порядке, если только «зеленые повязки», полиция или САВАК не сверят их данные с их летными свидетельствами.

По иранскому законодательству все иностранцы были обязаны иметь открытую визу, действие которой прекращалось, когда они покидали страну, действующее удостоверение личности, где была указана их принадлежность к той или иной компании, а все пилоты еще и действующее, ежегодно возобновляемое летное свидетельство. В качестве дополнительной меры безопасности Мак-Айвер договорился об изготовлении корпоративных удостоверений личности, подписанных главой их иранских партнеров в Тегеране генералом Валиком. Проблем с ними пока что не возникало. Американцам Мак-Айвер сказал: «Будет лучше, если вы при необходимости сможете показать вот это, – и отдал приказ всем сотрудникам постоянно носить с собой фотографии и Хомейни, и шаха. – Смотрите только, какую показываете, когда вас остановят!»

Петтикин безуспешно пытался вызвать Бендер-Делам по высокочастотному радио.

– Попробуем еще раз попозже, – сказал Мак-Айвер. – Все базы будут ждать нашего выхода на связь в восемь тридцать, до этого у нас есть время подумать и решить, что делать. Господи, легко нам не будет, это уж как пить дать. Как ты думаешь? Статус-кво, кроме членов семьи?

С очень озабоченным лицом Петтикин поднялся, взял свечу и вгляделся в карту их операций в Иране, пришпиленную к стене. Карта показывала состояние их баз, количество пилотов, наземного персонала, вертолетов. Базы были разбросаны по всему Ирану: учебные для пилотов ВВС и сухопутных сил в Тегеране и Исфахане, обслуживавшие добычу нефти в горах Загрос, лесозаготовительные работы на северо-востоке страны, геологическую разведку урановых руд рядом с афганской границей, прокладку маршрута нефтепровода на каспийском побережье, четыре нефтедобывающих предприятия в Персидском заливе или рядом с ним, и последняя, далеко на юго-востоке, база в Ленге в Ормузском проливе. Из них только пять были действующими в настоящее время: Ленге, Ковисс, Бендер-Делам, Загрос и Тебриз.

– У нас пятнадцать 212-х, включая два, которые проходят техосмотр после двух тысяч часов полетов, семь 206-х и три «Алуэтта», все в данный момент должны быть в действии…

– И все сданы в аренду по юридически обязательным к исполнению контрактам, ни один из которых не был аннулирован, хотя ни по одному из них нам не платят, – раздраженно заметил Мак-Айвер.