В редких случаях, ранней весной бывали трудные дни. Но их воспринимали, как неизбежное зло, и специально встречать их не готовились. Я же говорю, что здесь, по сути, идеальное место для жизни дикарей.

Я не стал сейчас собирать найденную фасоль. Да и недозрелая она ещё. Вместо этого я начал выбирать палку, подходящую для изготовления остроги. Впереди я обнаружил, что река разливается, образуя обширную отмель, на которой активно плескалась рыба довольно приличных размеров. Вот и решил поймать там, что нибудь. Искомое я обнаружил довольно быстро и даже начал срезать нужную палку, но меня отвлекли. За густым кустом орешника раздался громкий треск и прямо сквозь переплетения ветвей буквально проломилась радостно оскаленная огромная голова медведя.

Глава 2

Увидев эту страшную, как показалось, улыбающуюся ряху в метре от себя, я жутко перепугался и неожиданно заорал, да так громко, как будто сирену подключили через продвинутую колонку. А через миг я уже ломился, как перепуганный сайгак, в сторону реки. Я сам не понял, как оказался на другом берегу. Только вода, стекающая ручьями с одежды, недвусмысленно указывала на состоявшуюся без участия разума переправу. Вообще я не помню, как преодолевал эту водную преграду. Никогда в жизни так не пугался. Странно, что при этом не обгадился. На самом деле умом понимаю, что я этому медведю и нафиг не нужен. Он сейчас не голоден и не станет нападать, если правильно себя вести и не провоцировать эту груду хищного мяса. Но одно дело понимать, а другое — пересилить свой страх перед этой хренью. Это очень непросто, теперь-то я точно это знаю.

Рассуждать об этом легко, но не в моем случае. Ведь на том берегу остались все мои вещи, и терять их была совсем плохая идея. Хочу я или нет, а придётся побороть страх и перебираться обратно.

Не меньше минуты я колебался, прежде, чем полез в воду. Как не странно, пока я плыл, успокоился. Не знаю, что на меня нашло, но я даже нож при встрече с медведем выронил. Ведь он ни разу не страшнее тех же татар. Странное и не типичное для меня поведение. Неужели инстинкты пацана возобладали в стрессовой ситуации? Если это так, то плохо. Надо подумать, как буду решать эту проблему. На другом берегу было тихо. Никакие злые медведи меня не дожидались. Только птицы, вспугнутые моим криком, кружились над местом неожиданной встречи. Вещи нашлись там, где я их оставил, в целости и сохранности. А потерянный нож пришлось поискать. Хоть меня изрядно и поколачивало, я пересилил свой страх и отправился на поиски ножа к месту встречи с медведем. Нашёл его довольно быстро и даже заглянул за куст орешника, из-за которого выглядывал медведь. В наследство от пацана у меня осталось умение читать следы. Сейчас, разглядывая место, где находился во время нашей встречи медведь, меня разбирал смех. Даже, наверное, не так. Мне хотелось истерически хохотать. Я сдерживался с огромным трудом. Судя по всему, медведь от крика перепугался как бы не больше моего. Во всяком случае, свидетельство перепуга явно выделялось довольно длинной полосой жидкой субстанции между следами пробуксовки хищника, удирающего от страшной опасности. Мишка перепугался, обгадился и удрал. А я на полном серьёзе задумался о влиянии на местных обитателей психического оружия в виде истошного крика. Ультимативное оружие, как не крути. Притом, с неограниченным боезапасом.

Так, прикалываясь сам над собой, я всё-таки срезал ранее присмотренную палку, пригодную для использования взамен остроги. И даже решился добыть рыбину на мелководье прежде, чем перебрался на другой берег, и переправил туда все свои вещи.

С одной стороны, смешно, конечно. Напугать медведя не каждому дано. А с другой, на всякий случай я решил отойти подальше от места обитания зверя. Береженого, как известно, и бог бережёт. Поэтому, закинув баул на плечи, я подхватил добытую двухкилограммовую щуку и пошёл дальше по течению реки. Только приблизительно через час, подобрав пригодное для стоянки место, я решился остановиться и приготовить рыбину.