— Мы можем подкрепиться на деревенском постоялом дворе, — сказал он хриплым голосом.

— Подкрепиться? — переспросил Рюарк.

— Ну да. Если, конечно, ты не предпочитаешь вернуться в камеру натощак.

Карета раскачивалась на ухабистой дороге. Одна за другой вспыхивали молнии. Над холмами разносились раскаты грома. Завернувшись в манто, Шанна вздрагивала при каждом ударе. Одному Питни был понятен ее страх.

Рюарк решился задать ему вопрос:

— Вы рассчитываете добраться до Лондона сегодня?

— Да, конечно, — проворчал тот.

Рюарк на секунду задумался над его ответом. И заговорил снова:

— Почему бы нам не остаться на постоялом дворе? Добираться до Лондона не меньше трех часов.

— Действительно, путь долог, да еще в такую непогоду, — с живостью вмешалась Шанна.

Ее супруг иронически поднял бровь.

— Я вижу, вы стали похрабрее после того, как мы расстались с преподобным Джекобсом, — насмешливо проговорил он.

Она резко выпрямилась:

— Не должна ли я попросить Питни заставить вас помолчать?

Тот надвинул на глаза шляпу и откинулся головой на спинку сиденья. Ну, слава Богу! Его молодая хозяйка способна постоять за себя. Рюарк бросил оценивающий взгляд на их внушительного спутника, потом перевел внимание на Шанну. Она попыталась отодвинуться, когда он сделал движение к ней. Он силой взял ее руку и поднес к губам.

— Вы настоящий цветок, сударыня, но вот эта колючка, — Рюарк кивком указал на Питни, — портит все дело. Действительно, вы настоящая роза, сударыня, соблазнительная, ожидающая, чтобы ее сорвали, но стоит прикоснуться к вам неосторожной рукой, как ее встретят одни шипы. — Он мягко рассмеялся, усиливая опасения Шанны, и прижался губами к ее руке выше изящного запястья. — «Но есть садовник, умеющий их избежать. Он раздвигает куст, чтобы сорвать цветок, и осторожно обрывает стебель. И теперь она навсегда принадлежит ему», — процитировал Рюарк известную притчу.

Шанна высвободила руку.

— Прошу вас, сударь. Нечего нести вздор.

Она отодвинулась от него, насколько было возможно: кто знает, что на уме у этого убийцы? Во всяком случае, его насмешливая улыбка была для нее невыносима. В этой гримасе, появлявшейся на его лице, выражалась уверенность в том, что она обманет, посмеется над ним. А если он придет в бешенство… Стоит ему поднять на нее руку, как на помощь придет Питни. Поэтому нечего с ним церемониться и вообще терпеть его присутствие в карете. Надо связать его и усадить снаружи, вместе со стражниками.

От сильного толчка кареты Рюарк всем телом навалился на нее, и испуганная Шанна подняла руку, чтобы защититься. Когда она услышала смех у самого уха, страх отступил. Но тут же ею овладела ярость, как только она почувствовала его руку на своем бедре, скользнувшую якобы случайно по тонкой ткани к тому месту, к которому еще не осмелился прикоснуться ни один мужчина.

— Оставьте меня! Поберегите свои ласки для тюремных шлюх! — воскликнула она, дрожа от гнева.

Питни взглянул на них из-под своей треуголки, и Шанна коротким движением разгладила юбку.

— Где же этот постоялый двор? — спросила она. — Доберемся ли мы до него когда-нибудь, или меня укачает до смерти?

— Успокойтесь, моя девочка, — отозвался Питни. — Мы скоро будем там.

Остаток пути показался Шанне невыносимо длинным. Присутствие совсем рядом с ней этого колониста-мужа напоминало ей о ею же самой затеянном обмане.

Наконец карета остановилась. От сильного ветра раскачивались вывеска постоялого двора и голые ветви деревьев.