Но мне уже было не шестнадцать лет. И это сказывалось.

После нескольких лет переписки, я всё-таки начал остывать. Ничего не бывает вечным. Я не входил в разряд исключений.

В приоткрытые ворота я привычно посылал свои весёлые комплименты, но к бывшей своей Королеве уже стал поворачиваться боком.

Придуманная мной богиня, которая бегала по волнам мелководной Эмбы осталась в прошлом.

Наши письма и смайлики друг к другу приходили всё реже. Всё равно – перспектив никаких.

Сколько ни говори «халва», а во рту сладко не станет…

Но… Тут ещё такой момент.

Сохранился между нами стиль, характер отношений для меня не сказать, чтобы уничижительный, но… явно уязвляющий моё самолюбие.

Эта Полина…Эта Полюшка-Поля фрукт оказалась ещё тот.

Это она подцепила меня на крючок уже много лет назад. Ещё там, на Эмбе.

Это у меня происходил и процесс инкубации любовного вируса и кристаллизации чувств.

С неё-то всё – как с гуся вода.

Проницательная девушка, двадцатилетняя юница сразу просекла, что запал на неё этот старый козёл.

Побегала перед ним, попрыгала на речке.

Отлично понимая всю ситуацию.

Что ей ничего не грозит. Что у меня в голове всякие интеллектуальные изыски, а, скорее – извращения.

Потому что нормальный мужчина всё-таки должен обнаруживать некоторую несдержанность чувств, а я уж очень вёл себя индифферентно. Заигрался.

И наша встреча в соцсетях оказалась лишь рутинным продолжением этих «высоких», «целомудренных» отношений.

С той, правда, существенной разницей, что на речке я мог Полину потрогать, а теперь уже – вовсе и нет.

Вот – сразу обозначились эти роли – я – влюблённый старый козёл, на крючке, а моя девушка – весёлый рыболов. Который возвращается домой, посвистывая, с удочкой через плечо, а сзади на леске болтается, намертво заглотивший по самый желудок шипастый крючок, премудрый пескарь.

Для того чтобы определить, как у вас сложится супружеская жизнь с конкретной девушкой, вам не нужно жить ней в браке двадцать или сорок лет.

То, какая у вас будет семья, можно определить уже после первых добрачных встреч, ещё в тот самый, букетно-конфетный, первопостельный период. И – кто в семье главный. И – кто всё время будет терпеть, кто – скандалить. Кто – пить, возиться в гараже или непрерывно ремонтировать, обустраивать семейное гнёздышко.

Все приоритеты, акценты будущей семейной жизни проставляются уже в первые месяцы половой «дружбы».

И всё уже останется таким до самого конца, «пока смерть не разлучит»…

У нас с Полюшкой, как сложилось, что я влюблённый, восторженный трубадур под окнами, так уже и продолжалось.

Остановилась когда-то мелодия музыкальной пьесы – пианист решил передохнуть, испить водицы стакан – а потом проставил на рояль пустой стакан и продолжил играть дальше. С того же места.

Эх! Девчонки!.. Не бывает уже опять с того места.

Жизнь идёт. И она нас меняет. На смену одним чувствам спасительно приходят другие.

Одна вечная любовь сменяется новой.

– Ах! – у меня никогда ещё так не было! – этот восторженный рефрен вырывается на протяжении жизни женщины много раз.

И никогда нельзя сказать, что уж этот – последний…

И я уже стал другой.