Иван Кузьмич Григорьев появился дома только в конце следующей недели. На этот раз он по служебным делам посетил Париж и Брюссель, и настроение у него было отличное. Приняв горячую ванну и отдохнув с дороги, он произвел традиционную раздачу подарков и явился к обеду в новой дорогой тройке.

– Ты, Ваня, хотя бы пиджак снял, – резонно заметила Вера Петровна. – Ведь пятна посадишь.

– Нам, богачам, это нипочем, – весело отозвался Григорьев, но все же повесил пиджак на спинку стула. – Вы знаете, сколько этот костюм стоит? Дороже нового цветного телевизора! На Елисейских полях покупал. Самый шик!

Он налил себе бокал коньяка, пододвинул блюдо с заливной осетриной и начал делиться впечатлениями.

– В Европе уже весна, а в Брюсселе вообще тепло. Какие там рыбные ряды! Думаете, это базар? Вовсе нет, – восторгался он столицей Бельгии, – Это улица сплошных рыбных ресторанов. Почти у каждого выставка даров моря, и чего на ней только нет! Я таких экземпляров никогда и в глаза не видывал.

– Ты хоть посидел там в ресторанчике? Отведал эти диковины? – поинтересовалась Светлана.

– Да некогда было. Прошлись вечером, поглазели. Но зато, когда ехали в аэропорт, что я видел, – он машинально понизил голос, и глаза у него замаслились. – Вдоль канала, а может быть, речки стоят низенькие домики, и в их окнах, как в витринах, сидят проститутки. Каких только там нет! Белые, черные, худые, грудастые – на любой вкус. Во – как загнивают капиталисты!

– А ты, папуля, поближе с ними познакомился? – насмешливо спросила дочь. – Как они на твой вкус?

– Чего ты мелешь? – смутился Иван Кузьмич. – Я это привел, чтобы показать, что капитализм делает с женщинами.

Он окинул Свету недовольным взглядом и с явным намеком сообщил:

– А в Париже я повидал Надю с Олегом. Мы даже вместе поужинали в самом шикарном ресторане, «Максиме». Ну и здорово живут. Выглядят, как настоящие европейцы. Ведь и ты могла бы так жить, если бы захотела, – не преминул уколоть он дочь. – Ты должна была быть на месте Нади!

– Я бы от Парижа не отказалась, – спокойно возразила ему Светлана. – Если бы на месте Олега был Миша. Но жить без любви, – она осуждающе взглянула на отца, – это значит не знать счастья!

– Однако Надя не жалуется! – разозлился Григорьев. – Сглупила ты, дочка, вот теперь и маешься одна с ребенком. Ну ладно, извини, что погорячился, – спохватился он, – мне просто за тебя стало обидно. Думаешь, приятно было слушать, что они тебе сочувствуют?

– Нужно мне больно их сочувствие, – беззлобно парировала его выпад Света. – Зато у меня есть Петенька! А им еще нужно постараться.

– Ладно, замнем, – дал задний ход отец. – Я лучше расскажу вам про Париж. Вот, к примеру, знаете вы, почему, приходя в богатую квартиру, люди сравнивают ее с Лувром? – Обвел их снисходительным взглядом, объяснил:

– Потому, что в этом музее всего напихано невпроворот. Картины, скульптуры, древности и богатства французских королей. В общем, сборная солянка. За месяц не осмотришь.

– Значит, не удалось как следует познакомиться? – глухо отозвалась супруга.

– К сожалению, так. Не на экскурсию ведь ездил, – с важным видом взглянул он на нее. – Но основное все же показали. Ночной Париж с Эйфелевой башней, красиво подсвеченной огнями, Монмартр, где мы побывали в «Мулен руж».