|
За эти месяцы ожидания Кэт покончила с неопределенностью и утвердилась в своем решении. Она хорошо знала, чем рискует, и была готова к тому, что ожидало ее в реанимационной палате. Она сознавала опасность того, что ее организм может отторгнуть новое сердце. Но единственной альтернативой трансплантации для нее была неминуемая - и скорая - смерть. Учитывая это, никакого выбора не оставалось. - Я готова, - уверенно сказала Кэт. - Ах, нет, еще одна вещь. Если под наркозом я начну слагать оды в честь моего личного вибратора, знайте, что все это выдумки. Маски медиков заглушили их смех. Через несколько секунд тепло анестезии начало разливаться по ее телу, неся с собой приятную усталость. Она взглянула на Дина, улыбнулась и закрыла глаза - возможно, в последний раз. Но прежде, чем сознание покинуло ее, Кэт осенила последняя мысль, вспыхнув ярко, как за мгновение до распада вспыхивает взорвавшаяся звезда. Кто стал моим донором? ГЛАВА ВТОРАЯ 10 октября 1990 г. - Как развод может быть более греховным, чем это? - спросил он. Они лежали на кровати, которую она обычно делила со своим мужем, - он в это время отрабатывал смену на мясоупаковочном заводе. Они же оказались здесь потому, что из-за протечки в газопроводе всем было приказано покинуть до конца дня здание, где размещался их офис. Они решили воспользоваться этим неожиданно предоставившимся им однодневным отпуском. Маленькая заставленная спальня была пропитана запахом их вспотевших от занятий любовью тел. Пот высыхал на коже, отчасти благодаря потолочному вентилятору, медленно кружившемуся над их головами. Простыни были мятыми и влажными. Занавески задернуты из-за полуденного солнца. На тумбочке горели ароматические свечи, отбрасывавшие колеблющийся свет на распятие, висевшее на стене с поблекшими обоями в цветочки. Эта убаюкивающая атмосфера была обманчивой. Приближался миг их разлуки, время было ограничено, и они отчаянно пытались извлечь из него как можно больше удовольствия. Скоро две ее дочери вернутся из школы. Ей очень не хотелось тратить оставшиеся у них драгоценные минуты на этот незатухающий тягостный спор. Он уже не в первый раз умолял ее развестись с мужем и выйти за него замуж. Но она была католичкой. Развод был невозможен. - Да, я совершаю прелюбодеяние, - мягко проговорила она. - Но мой грех касается только нас двоих. Мы единственные, кто знает о нем, кроме моего исповедника. |
