Единственное утешение: гильза была у него, и никто не обратил внимания на ее марку. В конечном счете все было бы хорошо, если бы не эта история с наручниками и лифчиком.

Женщина, разгуливающая где-то, могла все пустить под откос и привести их – Люси и его самого – прямиком в тюремную камеру.

12

Люси сидела на диване в гостиной, держа в руках опломбированный пакетик с гильзой «Speer», вылетевшей из ее оружия.

– Значит, все получилось, ты это сделал?

В кресле напротив Шарко аккуратно вписывал марку «Люгер» в протокол осмотра, туда, где он оставил место. Через несколько часов он отдаст этот отчет распечатать на компьютере, заверит его своей подписью и печатью с Марианной, имеющей уникальный номер, присвоенный каждому процессуалисту. Этот протокол станет основой всего их расследования, не внушающим сомнений документом, составленным офицером судебной полиции, принесшим присягу.

Заверенное по всем правилам клятвопреступление.

– И концы в воду. Я уже отвез опломбированные улики на набережную Орлож. Дальше они разойдутся по соответствующим службам, как всегда. В подвале все прошло даже лучше, чем я ожидал. Гильза «люгер» и пуля из пистолета Рамиреса попадут в руки к баллистику, и тот определит, что два данных элемента относятся к одному и тому же оружию, которое никто никогда не найдет, поскольку оно покоится на дне Сены. Единственное, что можно констатировать, – преступник убил Рамиреса из девятимиллиметрового оружия, и оно могло быть любой модели.

– А фотографии образца, найденного в подвале? На них же ясно видна марка «Speer» на моей гильзе, верно? Как же у тебя получилось?

– Я их уничтожил, а потом в нашем гараже переставил время в фотоаппарате, чтобы оно совпадало с указанным в протоколе, и сфотографировал гильзу «люгер» на нейтральном фоне, как сделал это в подвале. Проще простого.

Франк уселся рядом с подругой. Он чувствовал, что она на грани срыва, судя по ее большим синим глазам, устремленным на пакетик, как будто там содержался самый страшный вирус на планете.

– Все надежно похоронено, Люси. Тот факт, что сфотографированная и опечатанная гильза не «Speer», полностью выводит нас из-под подозрений. В твоем магазине десять патронов, все на месте. У Рамиреса техники сняли кучу отпечатков пальцев, и наших среди них точно нет, потому что мы были в перчатках. В тамошнем бардаке они не могли найти ничего интересного рядом с телом. Поисков посторонней ДНК не будет.

Люси разорвала пластиковый мешочек, достала гильзу и стала раз за разом перекатывать ее указательным пальцем правой руки по ладони левой, словно кошка, играющая кусочком сыра.

– У Рамиреса обнаружили странные вещи. Мешки с негашеной известью, следы крови повсюду, и на первом этаже, и на втором. Но не как на месте преступления, а… более осознанно, как будто кровь специально разливали у большинства входов и выходов. Утром начнут перекапывать его сад. Я почти уверен: что-нибудь там найдут. Не знаю, что Рамирес творил у себя в подвале, но там явно что-то нечисто. Ты убила не святого.

Люси еще помнила ярость Рамиреса, когда тот склонился над нею, чтобы задушить. Она повернулась к другу и обняла его:

– У него было холодное лицо, совсем не удивленное и не испуганное. Он даже ни о чем не спросил. Нет, он просто хотел видеть, как я умираю. Ты и представить не можешь, какие у него были глаза, Франк!

– Теперь это все в прошлом.

– Ты подставил себя под удар.