– Одно из худших вскрытий, какие я только видела. Николя стало плохо, у него было ощущение, что он заново переживает все, что случилось с Камиллой. Я знаю, что это для нашей защиты, но ты зашел так далеко. Ты же его изувечил, Франк!

– Другого выхода не было, можешь мне поверить. Я должен идти, меня зовут.

Люси дала отбой, как будто мобильник жег ей руки. Она подумала о словах Шарко, сказанных утром: «Ты увидишь, я кое-что проделал с трупом, и не очень красивое, но только для того, чтобы это дело никак нельзя было связать с нами». В том-то и дело; а что, если собственные действия Франка, наоборот, подтолкнули его к самой темной и скрытой стороне его натуры? Ведь это его рука резала, увечила, уродовала.

При виде того, что он сделал, Люси почувствовала, как ей все труднее отделить белого Шарко – мужчину, которого она любила, – от Шарко черного, подобия кровавого Минотавра, который искал выход из лабиринта и мрачной ночью в том подвале нашел его.

14

В восьмом часу вечера Маньен решил устроить общее собрание. День был насыщенным для каждого из пяти полицейских его группы: поисковые работы на месте преступления, просмотр и сопоставление данных из файлов, телефонные звонки. Некоторым потребовалась существенная помощь: для первичного опроса на местности и тщательного обыска дома они получили подкрепление из комиссариата Лонжюмо и нескольких бригад с Орфевр, 36, отданных в распоряжение судебной полиции. Да и различные научные отделы – трассологический, баллистический, химический, – как и токсикологическая и патологоанатомическая лаборатории, тоже не бездействовали.

Корабль шел полным ходом.

Наперекор привычке, Люси и Франк сели по одну сторону стола, по бокам от разделявшего их Робийяра с его горой мускулов, – они не хотели встречаться глазами, понимая, что это собрание станет еще одним испытанием. Ввиду исключительного характера преступления Поль Шене также присутствовал.

Маньен устроился во главе стола с пультом от проектора в руке. Он вывел на экран фотографию места преступления – дабы погрузить всех в нужную атмосферу, – потом крупный план голого тела:

– Дело Рамиреса, действие первое. Обнаружение тела вчера утром, около девяти тридцати, бригадой из Лонжюмо вследствие тревоги, поднятой из-за брошенной на краю дороги «Ауди ТТ». Дверь в дом была открыта, коллеги зашли, обнаружили вереницу пиявок, что и направило их в подвал. Совершенно очевидно, что Джек желал, чтобы тело нашли как можно быстрее.

– Джек?! – рыкнул Робийяр, с палочкой леденца, зажатой в зубах.

– Да, будем звать его Джеком. Как Потрошителя. Наш Джек немногим ему уступает. И потом, имя короткое, простое, даже ты сумеешь его запомнить. Ладно, все успели ознакомиться с протоколом осмотра, составленным Шарко? Паскаль, расскажешь нам, что известно о Рамиресе?

Робийяр положил обе руки перед собой на стол. Два настоящих оковалка.

– Жюльен Рамирес, тридцать один год, холост, детей нет. Его уголовное дело нам передали, мне еще предстоит в нем тщательно разобраться, но там, в частности, упоминается тюремное заключение с две тысячи восьмого по две тысячи двенадцатый за нападение, хранение оружия и попытку изнасилования. Его имя всплывает также в STIC в связи с подростковыми правонарушениями и сатанизмом: осквернение могил, жестокое обращение с животными и все такое прочее… После две тысячи двенадцатого в досье больше ничего нет, он исчезает с экранов радара.