Но без доказательств они, скорее всего, и палец о палец не ударят, уж она-то знала.
Через полчаса пути Люси свернула с Национальной 20 и, следуя указаниям GPS-навигатора, двинулась в направлении Сольс-ле-Шартре. За день до этого она уже провела рекогносцировку на местности. Чуть подальше стояла спутниковая вышка, рядом проходила узенькая дорога, справа – поля, слева – большая темная лесная полоса и высвеченное светом ее фар скопление домов, по большей части обветшалых и расписанных граффити. В первый раз она медленно проехала мимо своей цели, расположенной в отдалении от дороги. Безликий бетонный куб с плоской крышей из листового железа. Света нет, как вроде бы и мотоцикла под навесом, где, судя по фотографиям, субъект обычно ставил свой агрегат. А строительный фургончик и его «Ауди ТТ», наоборот, ночевали на своих местах.
Люси желала избежать любого риска, а значит, следовало увериться, что хозяин отсутствует. Поэтому она приступила к первой части своего плана: спустила переднее левое колесо, развернулась и припарковала машину на обочине, у дома. Потом пошла по потрескавшейся асфальтовой дорожке. По левую и правую сторону в садике буйно разрослись сорняки и крапива.
Она несколько раз позвонила в дверь, потом постучала. На долю секунды представила себя нос к носу с Рамиресом. Придется заявить, что проколола шину, и попросить помощи. Он пошлет ее куда подальше, но, по крайней мере, она будет знать, что он здесь, дома.
Ожидание, тревога. Ни одного лучика света. Никого.
Она крадучись обошла вокруг дома. Никакого шума. Дядя предпринял свое расследование два месяца назад, может, здесь уже не к чему прислушиваться и нечего искать, но Люси не хотелось на этом останавливаться. Тем более с ключом в кармане…
Она достала из-под сиденья насос для подкачки шин, привела в порядок колесо и отогнала машину подальше, метров на сто, чтоб не бросалась в глаза. Натянула кожаные перчатки, достала из кармана куртки черную шапочку и прикрыла свои длинные светлые волосы. Затаившись, подождала, пока проедет какая-то машина, и пошла к входной двери.
Открыв замок дубликатом ключа, она проникла внутрь, ощущая то покалывание в животе, которое предупреждает нас о том, что бездна близко, слишком близко: она совершала нечто абсолютно противозаконное, ставя под удар свою карьеру, а может, и жизнь. Но это было сильнее ее: она должна все узнать.
Тот факт, что она заперла за собой дверь, ничуть ее не успокоил, наоборот, у нее возникло ощущение, что она сама загнала себя в ловушку.
3
Она зажгла пальчиковый фонарик, и его луч высветил старые обои семидесятых годов, плитку прошлого века. Свисающие голые лампочки служили единственными осветительными приборами, а две-три фотографии Рамиреса, позирующего перед своим мощным мотоциклом «судзуки», – единственным украшением.
Люси никак не удавалось ни избавиться от давящего чувства, ни успокоить колотящееся сердце. Обычно ей нравилось это напряжение, волна схлынувшего страха, который сохранял жизнь любому полицейскому, вот только не сейчас. Что произойдет, если Рамирес неожиданно нагрянет и застанет ее? Она заглянула в гостиную. Протертые до голых ниток кресла, но новенький телевизор и отличное звуковое оборудование. Пустые банки из-под пива на столе, несколько рисунков: ящерицы, саламандры, какие-то склизкие создания… Если автор – Рамирес, ему нельзя отказать в определенном таланте.
На тщательный обыск времени не было. Она направилась в кухню. Переполненное помойное ведро, гора грязных кастрюль, стойкий запах прогорклой еды.
Мобильник звякнул, заставив ее подскочить, – эсэмэска от Шарко: «Ничего интересного: Дюлак раскололся еще до моего приезда! Выпьем по рюмке с Николя. Буду через час. Открой все же шампань».
У нее перехватило горло. Она живо представила, как Франк возвращается домой и видит Джаю. |