Рано поутру Торуса покинул городец в сопровождении двух мечников, строго-настрого наказав Лепку и ближнему мечнику Ревуну, чтобы они чужих за тын не пускали, а если кто будет спрашивать о боготуре, то отсылали бы его к князю Всеволоду. Торуса действительно собирался заглянуть к Великому князю, но о предстоящей встрече с кудесницей предпочитал не распространяться даже в кругу близких людей.

Путь предстоял дальний, да и прямой дороги до Всеволодова городца не было. Боготуру и его спутникам пришлось петлять по лесу звериными тропами. Лес уже прикрылся от макушки до пят зеленым убором, и заблудиться в этой зеленой хмари было парой пустяков. Уступи только лешему, который дергает коня за повод, и заведет он тебя в такую чащобу, где доброму молодцу останется только пропадать.

Мечники не отставали от боготура. Лес и в светлую пору не всегда бывает гостеприимен, а уж в сумерки и вовсе следует держать ухо востро. Приветят из зарослей стрелой – и поминай как звали. Бродяг и разбойников ныне на славянских землях развелось с избытком. Есть среди них и такие, что за доблесть почтут метнуть стрелу в Велесова ближника.

Торуса к лесу привычен и все лесные тайны читает без труда. Боготура с юных лет приучают людей за собой водить и полем, и лесом. Торусе в юные годы через многие испытания пришлось пройти, чтобы обрести право на боготурство. Ибо звание это дается далеко не каждому отпрыску знатной семьи, а только тем, кто духом тверд, телом силен и умом неслаб.

На привал остановились, когда стемнело. Торуса отправил Клыча за хворостом, а сам присел на краю поляны, прислонившись спиной к стволу могучего дуба. Залитая лунным светом поляна была перед боготуром как на ладони, а сам он оставался неразличимым в тени развесистой кроны. Влах поодаль обхаживал коня, хотя, по мнению Торусы, конь такой заботы не стоил. Норовистый был жеребец, плохо объезженный, а Влаху он достался по случаю. Бился тот об заклад с хитроватым мечником боготура Рогволда Зорей, который, проставивши заклад, подсунул простодушному Влаху порченого коня. Зоря известный жох, да и боготур Рогволд, даром что Торусов дружок, тоже далеко не подарок. Ныне боготур У князя Всеволода в опале. Заполошный он человек, боготур Рогволд, а во хмелю и вовсе не знает удержу. Набрал под свою руку сотню бродяг и начал трясти купцов. Его счастье, что купцы оказались из хабибу, но подобные бесчинства не делают чести боготуру. Каган уже объявил за голову Рогволда свою цену, а князь Всеволод твердо заявил, что защищать боготура не будет, ибо действует тот самоуправно. Если каждый начнет суд и расправу чинить, то никакого порядка на славянских землях не будет.

В той стороне, куда ушел Клыч, послышались крики. Расторопный Влах тут же метнулся за луком. Торуса тоже поднялся, положив ладонь на рукоять длинного боготурского меча. Боготур с мечником неслышно скользнули на помощь попавшему в беду товарищу, но, похоже, осторожничали они напрасно. Клыч уже ломился назад, громко кого-то проклиная.

– Что у тебя приключилось? – выступил из мрака Торуса.

– Щенок! – задохнулся от ярости Клыч, держась рукой за бок.

Торусе даже интересно стало, кто же сумел так обидеть его мечника, малого сильного и плечистого. Влах успел уже разжечь костер из собранного тут же хвороста, а Клыч все шипел и ругался.

– Сколько их было? – спросил Торуса, уставший слушать ругань мечника.

– Двое, – скривился Клыч. – Один отрок, другой постарше, средних лет. По виду – простолюдины. Хворостом я хотел у них разжиться, лень было ноги бить. Я этого безусого и в расчет не брал, а он меня одним ударом наземь опрокинул.

– А почему кричал так? – удивился Торуса.