– Ищите Марселя Гамлетовича! – зло выкрикнула она. – И верните ему инвентарь!

– Где ж мне его искать? – растерялся Юдин.

– Он ждет вас на ступеньках!

– На каких еще ступеньках? Там не было никаких ступенек!

– Как это не было?! Как это не было?! – кричала Гертруда Армаисовна из открытой двери. – Перед входом в банк! Туда невозможно попасть, не поднявшись по ступенькам!

– А как, по-вашему, я туда попал?! – с неприятным предчувствием, будто стремительно подступала диарея, воскликнул Юдин. Он схватился за дверь, но сотрудница экстрим-агентства шаловливой ослицей лягнула его.

– Не знаю! Не знаю, как вы туда попали! И куда вы вообще попали, я не знаю!

– Как куда!! В банк, естественно!! Как вышел из подворотни, свернул налево, а потом перешел на другую сторону…

– Какое налево?! Кто вам говорил, что надо сворачивать налево?! Направо надо было!! Направо!! – брызгаясь мелкой слюной, как из дезодоранта, зашипела Гертруда Армаисовна, и машина тотчас рванула с места и помчалась через двор к арке.

– Эй! – завопил Юдин, протягивая руку вслед удаляющейся машине. – Не надо наглеть так сильно… Где мне теперь искать этого гребаного Гамлета?

Он попытался ее догнать, но машина уже исчезла за поворотом. Пошел дождь. Юдин стоял в маслянистой луже, отливающей радужным светом. По краю лужи, хромая, ходил дефективный голубь с культей вместо лапки.

– Ни хрена не понимаю, – пробормотал Юдин и оглянулся. Ему стало немного не по себе.

Он выглянул из подворотни и увидел, что напротив банка, который он недавно посетил, хаотично громоздятся милицейские машины, и мерцают маячки, и носятся, как муравьи вокруг колбасной шкурки, люди в форме.

Юдин на всякий случай спрятался в подворотне, сел за мусорным баком и стал чесаться. Что значит – надо было направо? Справа находится нужный банк, а слева – совсем даже не нужный? И что же получается? Что за мутотень получается?!

В черепную коробку Юдина раскаленным сверлом стала внедряться безобразная мысль, и была она настолько безобразна, что Юдин схватился за голову и негромко взвыл. Нет, нет, только не это! К чему принимать во внимание шальную и непревзойденно идиотскую мысль? Все проще! Наглая Гертруда не захотела накрывать поляну. Сэкономила на водке и закусках. Вот и все! Она просто сэкономила. Просто сэкономила…

6

Еще некоторое время Юдин в полном оцепенении сидел на крышке мусорного бака, деформируя ее своим качеством, потом вырвал из-под тесного ремня пистолет, повертел его, не понимая, чем не понравился Гертруде Армаисовне цвет рукоятки, и отправил оружие в мусорный бак. Привалил сверху отработанным кошачьим наполнителем и сплющенной коробкой из-под кефира.

Она просто не захотела накрывать поляну! Фигли тут еще думать… Он гнал прочь из головы мысли о милицейских машинах. Его не должно волновать, зачем они там. Нечего совать нос в чужие дела. Юдин неплохо сыграл свою роль, он устал, он хочет домой. С экстрим-агентством его больше ничто не связывает. Теперь можно отправиться куда-нибудь в теплые края. В Таиланд. Или на Красное море. Поваляться на теплом песочке. Посмотреть на гробницу Тутанхамона…

Юдин вспомнил чье-то философское изречение, которое он частенько выдавал за свое собственное: мир таков, каким мы рисуем его в своем воображении. Надо думать о хорошем, и материя будет трансформироваться под тебя. Юдин повеселел, но на Большую Повидловку выходить не рискнул, а по нескончаемой веренице проходных дворов пробрался к станции метро, попутно снимая с себя и выкидывая шляпу, очки и пиджак.