– Тысячекратно.

– Ваши слова радуют меня больше победного клича на поле боя. Идите сюда, напейтесь, если хотите, и садитесь, – Лоренцо расстелил ее накидку на земле, – и мы возблагодарим бога за его щедрость, найдя в ней удовольствие.

«Похоже, он уже решился, – мелькнуло у нее в мыслях. – Серьезный малый… и есть в нем этакая основательность, глубина… было бы интересно… – Ванда усмехнулась про себя. – Однако, сегодня он, похоже, собирается заняться мной, и накидка брошена на траву вовсе не для того, чтобы я сидела».

Напряжение сковало Ванду.

«Пора!»

Лоренцо склонился над ней.

– Вам плохо, моя госпожа? Вы так побледнели! – Он взял Ванду за руку.

– Отдохните, пожалуйста. Мы можем оставаться здесь сколько угодно.

Девушка покачала головой.

– Нет, благодарю вас, я совершенно здорова. – Поняв, что она полувнятно бормочет, Ванда произнесла обычным голосом: – Будьте ко мне снисходительны. Я дала обет ежедневно во время этого путешествия приносить молитву моему небесному покровителю. – И бросив томный взгляд на Лоренцо:

– Если я не исполню его сейчас, боюсь, что позже и вовсе забуду о нем.

– Да‑да, конечно, – Лоренцо отошел в сторону и снял темно‑фиолетовую шляпу.

Ванда достала коммуникатор, поднесла диск к губам и включила устройство.

– Говорит Ванда, – произнесла она на английском, поскольку темпоральный звучал слишком чужеродно. Она слышала биение сердца отчетливее своих слов. – Думаю, все складывается так, как мы и надеялись. Он и я находимся вдвоем в горной долине, и если он не дает воли рукам, то только потому, что его тактика гораздо тоньше. Зафиксируй мои координаты и дай мне… скажем, пятнадцать минут, чтобы создать непринужденную обстановку. Хорошо?

Она, конечно, понимала, что сейчас Эверард не может ответить, чтобы не вызвать подозрений Лоренцо.

– Связь закончена, – она выключила рацию, опустила медальон, склонила голову и перекрестилась. – Аминь!

Лоренцо тоже осенил себя крестом.

– Вы молились на вашем родном языке?

Ванда кивнула.

– Диалект моего детства. Мне так гораздо спокойнее. Мой покровитель заботливо хранит меня. – Она засмеялась. – Теперь я чиста перед небом и даже готова на опрометчивые поступки.

Лоренцо нахмурил брови.

– Остерегайтесь! Это похоже на ересь катаров.

– Я пошутила, мой господин.

Он тут же отбросил религиозность в сторону и засветился улыбкой, как водная гладь под лучами солнца.

– У вас необычный медальон. Внутри какая‑нибудь реликвия? Можно посмотреть?

Получив согласие, он взялся за цепочку, скользнув пальцами по груди девушки, и снял медальон через голову. С одной стороны был выгравирован крест, на другой – епископский посох и пороховница.

– Тонкая работа, – пробормотал он. – Достойная владелицы.

Лоренцо повесил цепь с медальоном на ветку дерева.

Вандой овладело беспокойство.

– С вашего позволения, синьор, – она направилась к дереву.

Он преградил ей дорогу.

– Он ведь не нужен вам прямо сейчас? – промурлыкал Лоренцо. – И вы не по погоде тепло оделись, я вижу капельки пота на вашей белоснежной коже. Позвольте помочь вам…

Он заключил щеки Ванды в ладони, потом пальцы его опустились к ее подбородку и развязали ленты головного убора.

– Вы ослепляете меня золотым сиянием, – выдохнул он и привлек Ванду к себе.

– Мой господин, – задохнувшись, прошептала она, как подобает добропорядочной женщине, – что вы делаете? Не забывайтесь! – Ванда оказывала лишь легкое сопротивление его силе.