— И вы все съедетесь в каком-то тихушном засекреченном доме где-то в сельской местности, будете произносить речи, делать сообщения и проверять молодых людей, годятся ли они для сверхсекретных заданий в Европе и даже за ее пределами. Я забыла, что означает МСАБ. Каких только сокращений теперь не напридумывают…

— Международный Союз Ассоциированной Безопасности.

— С ума сойти! Какая нелепица! А во всем доме, я полагаю, понатыкано «жучков», все прослушивается, и всем все друг о друге известно.

— Весьма вероятно, — с улыбкой отозвался Томми.

— И, я полагаю, от всего этого ты получаешь громадное удовольствие?

— Ну да, в некотором роде. Встречаешь много старых друзей.

— И все, я полагаю, давно шизанутые. А есть ли от всего этого какая-то польза?

— Боже, что за вопрос! На него ведь не ответишь ни «да», ни «нет».

— А там хоть бывают хорошие люди?

— Тут я определенно скажу «да». Даже очень хорошие.

— Старина Джош тоже там будет?

— Да, будет.

— Как он теперь выглядит?

— Глух как пень, подслеповат, скрючен ревматизмом, и ты бы удивилась, как он все примечает.

— Ясно. — Таппенс подумала. — Жаль, что я не могу заняться этим вместе с тобой.

У Томми был извиняющийся вид.

— Надеюсь, ты найдешь чем заняться, пока я буду в отъезде.

— Да уж наверное, — задумчиво ответила Таппенс. Муж посмотрел на нее с непонятной озадаченностью, которую Таппенс умела вызвать в нем.

— Таппенс… что ты задумала?

— Пока еще — ничего. Пока что я только думаю.

— О чем?

— О «Солнечном кряже». И о славной старушке, которая потягивает молоко и бормочет, как малахольная, о мертвых младенцах и каминах. Она меня заинтриговала. Тогда я подумала, что в следующий приезд к тете Аде попытаюсь вытянуть из нее побольше… Но следующего приезда не было, потому как тетя Ада умерла… А когда мы снова появились в «Солнечном кряже»… миссис Ланкастер… исчезла!

— Ты хочешь сказать, что ее забрали родственники? Это же не исчезновение — это вполне естественно.

— Исчезновение… Ни адреса… ни ответа на письма…это спланированное похищение. Я все больше и больше в этом уверена.

— Но…

Таппенс тут же его оборвала:

— Послушай, Томми… предположим, что когда-то произошло какое-то преступление… Казалось, все шито-крыто… Но, предположим, кто-то в семье что-то видел или что-то знал… кто-то пожилой и словоохотливый… Кто-то такой, кто болтал с людьми… кто-то такой, кто, как ты вдруг понял, представляет для тебя опасность… Что бы ты в таком случае сделал?

— Мышьяк в суп? — весело предположил Томми. — Стукнуть по башке?.. Столкнуть с лестницы?..

— Это уж чересчур… Внезапная смерть привлекает внимание. Ты поискал бы какой-нибудь способ попроще — и ты бы его нашел. Приятный респектабельный приют для престарелых. Ты бы нанес туда визит, назвавшись Джонсоном или Робинсоном, или устроил бы все так, чтобы делом занялась третья, ничего не подозревающая сторона… Ты бы уладил денежный вопрос через какую-нибудь надежную адвокатскую контору… Ты уже намекал, возможно, что у твоей престарелой родственницы случаются порой галлюцинации — такое бывает со многими другими старушками… Никто не сочтет странным, если она станет болтать об отравленном молоке или мертвых младенцах за камином, или зловещем похищении — никто и слушать не станет.